Передайте от меня привет Бродвею, когда попадёте на него.
Название: Понять врага
Автор: A-Neo
Фэндом: Тинейджеры Мутанты Ниндзя Черепашки
Персонажи: Рафаэль, Шреддер
Рейтинг: PG-13 (за счёт кровищи)
Жанры: Ангст, Hurt/comfort
Размер: Мини
Предупреждение: OOC
Дисклеймер: ничего своего
Описание: Спешл к фанфику "Снег в измерении Икс". Рафаэль ранил Шреддера и терзается неожиданными угрызениями совести. Теперь только злейший враг может снять камень с его души. Но вернётся ли он из измерения Икс?
Часть перваяВечно бодрствующий город Нью-Йорк никогда не впадает во тьму. Ночами его улицы освещены мириадами фонарей, неоновыми вывесками, лучами автомобильных фар, мягким светом витрин. А вот крышам достаётся только луна, да блики окон ближайших высоток.
Мягкий призрачный свет обрисовывал коренастую фигуру у самого края крыши того дома, что на пересечении Восьмой и Зелёной улиц. Присмотревшись внимательнее, случайный зритель узнал бы в странном незнакомце огромную антропоморфную черепаху, одну из четвёрки, о похождениях которой регулярно сообщают новостные блоки Шестого канала. Этот герой городских хроник носил красные как кровь повязки и такого же цвета маску, в прорезях которой сверкали дерзкие глаза. Пояс мутанта украшала начальная буква его имени – R.
Но некому было рассматривать черепашку и узнавать Рафаэля, вспыльчивого и неукротимого мастера сай. Он и не желал ничьего общества. Именно затем ниндзя покинул убежище, оставив вечно голодному Микеланджело свою порцию пиццы, и поднялся сюда. Он хотел одиночества.
- Ума не приложу, что Консервная банка тут нашёл, - задумчиво пробормотал саеносец, до ряби в глазах вглядываясь в мешанину огней внизу.
Консервной банкой звался извечный враг юных черепашек и их сенсея – зловредный японец Ороку Саки, он же Шреддер. Это было лишь одно из данных ему неугомонной четвёркой прозвищ. Уже и не упомнить, кто именно первый его произнёс, но оно прижилось.
Ночь за ночью Рафаэль приходил на крышу, смотрел сверху вниз на бессонный город. Точно так же когда-то приходил сюда и Шреддер – всегда один. Рафаэль во время вылазок в город выследил его. Японец надолго застывал на самом краю крыши, на страшной высоте, и притаившийся Рафаэль никак не мог понять – что особенного человек видит в панораме ночных улиц.
Всегда один. О странной тайне японца знал только Рафаэль. И вот теперь он сам сидит на крыше, пытаясь раскрыть её. А Шреддер не тревожил больше хрупкий мир на Земле, и в том присутствовала заслуга черепахи в красной повязке. И вот парадокс: Рафаэль не испытывал радости и не мог простить себя.
Месяц назад черепашки схватились с коварным японцем и его подручными когда те таскали солнечные батареи со склада. Сильным, но неповоротливым Бибопу и Рокстеди пришлось отражать нападение Микеланджело и Донателло. А Шреддер, как наиболее опасный, удостоился двух противников. Ниндзя сражался отчаянно, отбивая все атаки черепах, нападая сам, кружился как бешеный, и братья не могли предугадать, откуда он нанесёт очередной удар.
Рафаэль знал цену мастерству Шреддера не только со слов сенсея. Он читал по умным, но злым глазам человека . Ороку Саки обладал несравненно большим опытом, чем последние воспитанники Хамато Йоши. Навыки он приобретал не в тренировочных схватках, а в самых настоящих, когда удары наносят не понарошку, а из ран льётся всамделишная кровь, где победитель всегда один, а проигравшему вместо насмешек братьев и поучений сенсея достаётся презрение или же гибель. Не раз и не два Шреддер сражался не на жизнь, а насмерть. Яростный блеск его чёрных глаз говорил об этом красноречивее шрамов. Рафаэль понимал: человек может запросто побить всех четверых, стоит ему захотеть. Лишь нелепая прихоть заставляла человека отбиваться и убегать вместо того, чтобы попросту выцарапать черепашек из панцирей.
Рафаэль жаждал настоящего поединка, крови противника на жадном клинке. Ярость клокотала в нём, затмив разум.
- Ты забыл, рептилия, как важно во время схватки сохранять ясную голову?! – рявкнул Шреддер. – Сейчас я тебе её и снесу!
Черепашка оцепенел от ужаса, увидев занесённую для удара руку со смертоносными клинками. Не отскочить, не спрятаться. Не успеет. Вот же то, о чём мечталось – настоящий поединок! Как нелепо иногда исполняются желания! Шреддер не промахнётся и разнесёт ему полчерепа.
И всё-таки опытный боец допустил роковую ошибку. В тот момент, когда японец приготовился обрушить на голову мастера сай страшный удар шипованного кулака, Леонардо отчаянно крикнул:
- Бра-ат!
Ниндзя вздрогнул от неожиданности. Только на миг. Но секундного замешательства хватило Леонардо, чтобы полоснуть противника катаной по плечу, осаживая его атаку. И почти в то же мгновение Рафаэль, защищаясь, выбросил вперёд правую руку с зажатым в ней оружием. Шреддер не успел увернуться. Треск разрываемой ткани, лёгкое сопротивление – и клинок вошёл в тело человека. Рафаэль тут же выдернул сай. Шреддер, побледнев как мел, медленно отступал, держась почему-то не за живот, а за порезанное плечо.
Все взгляды были обращены только на человека, на маленькую, но такую страшную рану на его животе. И только Рафаэль смотрел прямо в глаза японца, в чёрные, как два револьверных дула, расширившихся от боли зрачка, в глаза, где плескалась совсем детская растерянность.
- Бибоп… Рокстеди… ко мне… - прерывисто захрипел Шреддер.
Мутанты, отшвырнув черепашек, со всех ног бросились к боссу, уже державшему неповреждённой рукой передатчик.
- Креенг! Открывай портал!
Подхватившись, четвёрка зеленокожих ниндзя рванулась к ретирующимся злодеям, но те с неожиданной прытью вскочили в открывшееся пред ними мерцающее окно, укрывшись в спасительном измерении Икс.
- Ушли, - констатировал лидер, пряча катаны.
Друзья тяжело дышали, всё ещё переживая схватку. Негодяи трусливо сбежали, не пожелав биться до конца, и только капли крови на отдраенном до сверкающей чистоты складском полу говорили о том, что сегодня бой закончился не как обычно.
- Шреддер очень сильный, - сказал Донателло, пристально глядя на пятна. – С такими ранами…
Рафаэля затрясло. Столько раз он мечтал покромсать проклятого ниндзя! В мечтах он сражался со Шреддером один на один, безжалостная сталь прокалывала соперника, и тот, скорчившись, падал к его ногам, а победитель издавал ликующий клич. Он видел бой и во сне. Но никогда ещё наяву черепашка не осмеливался использовать оружие таким образом. И вот свершилось то, о чём он грезил, совершенно неожиданно и вовсе не величественно. Как это, оказывается просто! И как мерзко и страшно! Он убийца!
- Нет, нет… - твердил воспалённый расудок.
Он же ударил Ороку Саки случайно, защищаясь, иначе японец убил бы его. Но липкое чувство собственной неправоты всё равно стиснуло сердце горячим обручем.
Этого не могло случиться наяву! Но откуда же кровь на лезвии сая?
Он… убил? Ведь с такой раной Шреддер, наверное, не выживет?!
- Что… что я сейчас сделал? – спросил Рафаэль, обращаясь к себе.
- Продырявил старину Шреддера, - с наигранной весёлостью затараторил Микеланджело, обнимая брата за плечи. – Да не переживай ты так, на Технодроме Кренг быстро его подлатает!
Вырвавшись, Рафаэль устремился к выходу, не разбирая дороги. Саи он так и сжимал в дрожащих руках.
- Чего это он? – удивился вечный оптимист Майки. – Переживает из-за Консе… из-за Шреддера?
- Пусть побудет один, - рассудил Леонардо.
Братья всегда понимали друг друга и готовы были оказать необходимую поддержку. Но в данной ситуации они оказались бессильны. Никому ещё не доводилось проливать кровь соперника, поэтому черепашки даже приблизительно не знали, что чувствует Рафаэль. Но одно они понимали: сейчас его лучше оставить в покое.
Часть вторая***
С того дня мысли о Шреддере, кажется, ни на минуту не покидали черепашку в красной повязке. Даже сон не приносил вожделенного избавления. Стоило сомкнуть глаза – и опять сай вонзался в дрожащую плоть, из раны хлестала кровь, таким потоком, какого не было наяву. И снова побледневший Шреддер хрипел, отступая, а Рафаэль в ужасе смотрел на обагрённый клинок, по-прежнему не веря. Он ли сотворил такое?
Иногда характер видения менялся и тогда Рафаэлем владело торжество. Возбуждённо раздувая ноздри, он упивался победой, гордо крича поверженному сопернику:
- Я одолел тебя, Ороку Саки! Я, Рафаэль из клана Фут!
Горячая кровь истекала. Капля за каплей. Капля за каплей. Мерно тикал метроном, отсчитывая минуты победного сна. Явь не менялась.
Город же отдыхал от притязаний неугомонной парочки злодеев, застрявшей где-то на просторах измерения Икс. Шреддер не давал о себе знать, и четвёрка друзей терялась в догадках – умер человек или зализывает раны. Каждый думал про себя, сообща тема не обсуждалась. Никто не думал осуждать Рафаэля, никто даже словом при нём не обмолвился о нечаянном ударе. И всё же саеносец считал себя убийцей. И остальные, по его мнению, считали, но помалкивали, опасаясь связываться. И это молчание, многозначительные взгляды терзали черепашку сильнее слов.
Конечно же, подобное рано или поздно должно было произойти с каждым из братьев, недаром же сенсей снабдил своих питомцев оружием, способным ранить и убивать. И все должны были пережить страх и смятение от первой пролитой крови. Пережить потрясение и привыкнуть, повзрослеть и вступить в мир, где действительность не соответствует желаниям. Если, конечно, к смерти возможно привыкнуть. И если юное пламенное сердце способно очерстветь.
Так невозмутимый Сплинтер уговаривал мятущегося ученика, а тот для видимости соглашался. Слова сенсея казались ему назойливыми мухами. Повзрослеть он хотел, но привыкнуть не мог. Сплинтер видел и это, но не вмешивался, считая переживания саеносца вопросом времени. Пусть перетерпит. Постепенно боль должна притупиться и сгинуть совсем.
Пролетел месяц, ноющая рана на сердце затянулась, но полного облегчения не настало. Всё те же видения по ночам и раздражение наяву, ссоры с братьями и уговоры сенсея. И только на крыше, некогда облюбованной Шреддером, царили покой и тишина, и у Рафаэля вошло в привычку подниматься туда каждый вечер. За одиночеством и отдохновением. Возможно, того же искал здесь и Ороку Саки?
- Проклятая Консервная банка! Ты в наказание мучаешь меня?
Острый клинок с противным скрежетом царапал крышу. Холодный ветер свистел, мешал дышать.
- Прочь! Ступай прочь! – исступлённо кричал Рафаэль, прогоняя из памяти образ дотошного врага. Потревоженное эхо испуганно покатилось в темноту.
Вечно бодрствующий город, занятый своими делами, ничего не слышал. Звёзды – молчаливые слушательницы – не давали ответа. И только ловкой тени, кравшейся в ночи, было дело до переживаний черепашки в красной повязке.
Тонкий слух Рафаэля всё же не уловил чужих шагов. Слишком уж одиночка погрузился в себя, да и тот, кто решил составить ему компанию, владел искусством ниндзюцу в несравненно большей степени. Саеносец опомнился лишь тогда, когда грубый голос насмешливо произнёс прямо за его спиной:
- Так-так-так, черепашка! Я знал, что когда-нибудь ты меня здесь выследишь!
Рафаэль вскочил, как ужаленный, и мгновенно повернулся, выставив вперёд оружие. Какая оплошность! Как он мог подпустить противника столь близко?! Тот, при желании, мог запросто ударить со спины. Целая буря чувств овладела саеносцем. Тут и досада на себя, и ненависть, и давний, затаённый страх, и радость, и - колоссальное облегчение. Стальной обруч, сковывавший сердце черепашки, лопнул.
- Шреддер…
Да, то был Шреддер собственной персоной, уверенный в себе и совершенно живой! Рафаэль едва не вскрикнул от нечаянной радости. Он не убийца! Совесть его спокойна и воцарившийся в душе мир не смогут поколебать чёрные глаза японца со страшными бездонными зрачками.
- Ты… Ты…
- Язык от счастья проглотил, рептилия? – усмехнулся человек, скрестив руки.
Странно, но черепашка совсем не обиделся. Он готов был простить врагу всё за то, что тот выжил.
- Шреддер, не думал сказать такое, но… я рад тебя видеть! – выпалил Рафаэль.
- Представляешь, рептилия ты моя любезная, я – тоже, - ухмыльнулся человек. – Я – тоже.
Высоко-высоко над улицами Нью-Йорка, под самыми звёздами замерли двое. Сейчас – ни враги, ни друзья, накрепко повязанные узами крови. Мутант и человек, не сговариваясь, заключили краткосрочное перемирие. Завтра всё вернётся на круги своя, но сегодня… Сегодня им есть, о чём поговорить.
- Опусти оружие, рептилия, - почти добродушно приказал Шреддер всё ещё находящемуся в боевой стойке саеносцу.
- Боишься снова быть проткнутым? – понимающе усмехнулся Рафаэль, косясь на клинки.
- Думаешь, я позволю тебе ранить во второй раз? Черепашка ты моя, черепашечка, - промурлыкал японец, по-кошачьи щурясь на ошарашенного визави, - пойми, я давно бы мог разделаться с тобой. В одиночку у тебя нет шансов. В тот раз тебе помогла моя оплошность, но более я подобного не допущу. Просто сегодня совсем не такая ночь, когда можно сводить счёты. Раз уж ты нашёл это место - опусти оружие и поговорим спокойно.
Часть третьяПоговорить со Шреддером? Ребята, если им рассказать, нипочём не поверят. Микеланджело - тот и вовсе сочтёт за весёлую шутку и начнёт демонстративно долго смеяться, рискуя подавиться непрожёванной пиццей. Учитель наверняка осуждающе покачает головой. Опустить оружие перед коварнейшим человеком на Земле? Глупее поступка не придумаешь! Рафаэль переводил взгляд со Шреддера на саи, не зная, что предпринять. Японец, сообразив, какими сомнениями терзается зеленокожий ниндзя, хмыкнул и уселся прямо на холодную крышу, выказывая тем самым благонадёжность своих намерений. И тогда черепашке отчего-то очень захотелось ему поверить. Убрав саи за пояс, он расположился рядом с человеком, чувствуя исходящее от него тепло. Кажется, тогда мутант впервые пожалел о том, что в его собственных жилах течёт холодная, доставшаяся в наследство от черепахи, кровь и сердце никогда не станет по-настоящему горячим.
- Ты ненавидишь меня, Ороку Саки? – начал беседу владелец красных повязок.
- Смотря за что, Рафаэль. Ненавижу за то, что ты и твои братцы вечно путаете мои планы, вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются, - человек откашлялся и продолжил. - А за тот удар я тебя не виню. Ты дал мне понять, что я ещё не до конца прошёл путь истинного синоби, а тех, кто помогает познать себя, ненавидеть нельзя.
Черепашка отметил две вещи: Шреддер впервые обратился к нему по имени и так же, как и сенсей, склонен разводить мудрёную философию. Ученику в красных повязках подобные самокопания были чужды.
- Не до конца прошёл путь? Как это? – не понял саеносец. – Имеешь в виду свой поступок по отношению к сенсею, сокративший тебе путь к лидерству?
- Тебе ещё учиться и учиться, - глаза Шреддера насмешливо сверкнули в темноте. – Во-первых, я пропустил удар такого несерьёзного соперника…
Рафаэль вскочил и возмущённо засопел:
- Это я-то несерьёзный? Почему же тогда ты, Конс… Шреддер, каждый раз убегаешь от меня и братьев?
Ороку Саки, даже не повернувшись к разгневанному саеносцу, спокойно продолжал:
- Об этом потом, обидчивая черепашка. Сядь и слушай, - Рафаэль повиновался. - Итак, я не смог отразить простейшую атаку, что говорит не в пользу моего мастерства. Потом, я боялся умереть, а это намного хуже ошибки в бою. Истинный ниндзя не должен пугаться боли и смерти. Выходит, я не могу пока считаться совершенным мастером. Значит, мне предстоит ещё много тренировок и медитаций. Если бы не ты, я не знал бы так много о себе.
Разговор увлекал Рафаэля больше и больше, Шреддер, прежде казавшийся простым и понятным человеком, открывал всё новые грани характера. Отчуждённость между собеседниками постепенно таяла. Мало того, черепашка уже чувствовал внутри себя зарождающуюся симпатию к японцу, к тому самому японцу, которого столько раз побеждал во сне и люто ненавидел наяву. Так хорошо было сидеть рядом под звёздами, на огромной высоте, где гуляет лишь ветер, куда почти не доносится шум неугомонного города!
- А теперь скажи, почему ты от нас убегаешь, если не считаешь серьёзными соперниками, - напомнил мутант. Ответ оказался крайне лаконичным:
- Всё просто, рептилия. Я жду.
- Ждёшь чего, Ороку Саки?
- Когда вы достигнете вершины мастерства и даже поодиночке сможете биться со мной. Сейчас я при желании могу расколоть вас, как орехи. Но так мне не интересно, - японец подмигнул начавшему было опять закипать Рафаэлю. - А вот когда вы в искусстве ниндзю-цу сравнитесь с сенсеем, тогда бой с вами принесёт мне истинное удовольствие и преодоление такого препятствия станет достойным испытанием на пути к покорению мира.
Рафаэль, невзирая на серьёзность момента, так и прыснул: Консервная банка, оказывается, любитель трудностей! Вот оно как! И вместе с тем он чувствовал в словах человека жестокую правду. Шреддер давно мог убить зелёных братьев, но до сих пор не сделал этого. Ждёт, когда сможет драться с ними на равных. Дразнит жаждущих настоящей битвы врагов, укрощая собственную ярость, отбиваясь практически понарошку. Только один раз и сорвался, тогда, на складе, когда едва не размозжил голову Рафаэлю. Мастер сай вспомнил растерянный взгляд раненого Шреддера и ему захотелось предостеречь много возомнившего о себе человека.
- Твоя любовь к трудностям сравнится только с твоей гордыней, Ороку Саки. Если ты внимательно слушал сенсея, то должен помнить, насколько опасно зазнайство. Тому, кто высоко вознёсся, больнее падать, чем тому, чьи помыслы скромны.
- О, да, о, да! – хохотнул Ороку Саки. – Хамато-сенсей говорил так. Ну и где он в итоге оказался со своими помыслами?
Рафаэль поперхнулся. Опять проклятый японец повернул всё шиворот-навыворот! Не зная, как ответить, он обратил взгляд вверх, на звёзды. Прежде ниндзя, поглощённый душевными муками, смотрел на них и не видел, а сейчас безмолвная красота ночных светил заворожила его. Где-то там, далеко-далеко, горят мириады солнц, кипит жизнь в чужих галактиках, бушует беспощадная война в измерении Икс. И нет никому дела до двух синоби на ночной крыше.
Тёмное небо ярким лучом прочертила сорвавшаяся звезда. Быстро и безмолвно она пронеслась навстречу неизбежной гибели, провожаемая пристальными взглядами собеседников. Рафаэль обладал некоторыми познаниями о небесных телах, почерпнутыми из рассказов и книг эрудированного Донателло, и понимал, что упавшая звезда на самом деле совсем и не звезда, но всё же загрустил. Лучше сиять, чем красиво, но мучительно погибнуть.
- Она сгорела, - подвёл итог Шреддер, тоже, оказывается, смотревший вверх.
- Падать всегда больно, особенно тем, кто сверкал, - неожиданно для себя заметил Рафаэль.
- Знаешь, черепашка, а ведь ты прав! – воскликнул японец. Зеленокожий ниндзя, услышав похвалу в свой адрес, самодовольно улыбнулся. – Когда-нибудь и я сгорю, как она. Но успею ещё посверкать.
Шреддер поднялся, подошёл к краю крыши и посмотрел в бездонный провал. У любого другого человека закружилась бы голова и он отпрянул, опасаясь соскользнуть в страшную пропасть. Ороку Саки не пугала высота. Казалось, он забыл о черепашке, настолько созерцание ночных улиц поглотило его.
- Давненько я не наслаждался этим зрелищем. Подойди, Рафаэль, взгляни, - глухо позвал японец.
Ниндзя-мутант в недоумении глянул на ночные улицы и увидел то же, что и прежде – бегающие огни автомобилей да отблески негаснущих окон и неоновых реклам. Высота не страшна, но что интересного в зрелище, которое она открывает?
- Так ради этого ты ходишь сюда, Шреддер? Здесь удобнее всего смотреть на звёзды и улицы Нью-Йорка?
- Ты не понимаешь, черепашка, - пробормотал человек. – Ты не понимаешь… Чтобы понять, ты должен стать таким, как я, смотреть моими глазами!
- Стать подобным тебе? – Рафаэль, прищурившись, снова обратил взгляд на городскую панораму, пытаясь заставить себя думать и чувствовать как Ороку Саки. Он не ощутил лёгкого прикосновения пальцев человека к своему плечу. Огоньки расплывались, городской шум исчез и черепашка неожиданно почувствовал, как сердце заколотилось быстрее, разгоняя по жилам холодную, неспособную кипеть кровь, приятный ток пробежал по нервам, разум накрыла красная пелена, ноздри в упоении затрепетали. Кажется, теперь он понял, понял… Власть! Как хорошо стоять так и смотреть на город, чувствуя его своим! И эти далёкие звёзды – когда-нибудь они покорятся ему. Он станет властелином мира и сгорит, вознесясь в недозволенные выси. Упадёт и сгорит, но прежде…
- Вот оно что! Всё, что ты видишь – твоё! – в упоении шептал Рафаэль.
- Верно, верно, черепашка, - искушающе бормотал человек, нервно вздрагивая, не убирая руки, - теперь ты знаешь. Ты понимаешь!
Зеленокожий ниндзя представил, как он вторгается в измерение Икс, наступает на испуганно пятящегося неуклюжего робота, точным ударом пронзает управляющего андроидом беспомощного пришельца, каменные солдаты и футовые роботы преклоняют колени перед победителем, а снаружи ликуют жители измерения, не подозревая, что к ним явился не освободитель, а очередной завоеватель.
- Ты опасен, черепаха! – произнёс холодный голос и - видение исчезло. Снова стало как прежде: тёмная крыша, ветер, едва слышные гудки – и человек, до боли впившийся пальцами в плечо мутанта.
- Забудь то, что ты видел и слышал здесь! – зашипел Шреддер, пристально глядя в глаза Рафаэля. – Ты, опаснейший из воспитанников Хамато Йоши, сейчас забудешь всё и никогда не придёшь больше сюда. Слышишь? Повторяй за мной: я… никогда…
- Никогда… не приду… сюда… - покорно бубнил саеносец, растворяясь в расширившихся жутких зрачках японца.
- Вот и славно! – довольно мурлыкнул Шреддер и наконец-то убрал руку.
Ниндзя в красных повязках зажмурился, а когда открыл глаза, человека не оказалось рядом. Исчез. Самое удивительное – он не мог вспомнить, о чём говорил с ним только что, да и не был уверен, говорил ли вообще. О недавнем присутствии Ороку Саки свидетельствовало саднящее плечо, сдавленное стальной хваткой японца. На обычной коже появился бы синяк, но на толстой коже полу-рептилии кровоподтёки не видны. Оно и хорошо – меньше расспросов вызовет у братьев. Сплинтер – тот всё равно догадается.
- Какого чёрта! – саеносец лишь сейчас сообразил, что стоит на самом краю крыши небоскрёба, и поспешно отскочил на безопасное расстояние. – Не хватало ещё свалиться. Парашют-то я сегодня как раз не прихватил.
Порыв ветра заставил черепашку зябко поёжиться. Пора возвращаться в убежище. Неплохо бы перехватить кусочек пиццы. Крыша, звёзды… Шреддер… Пусть проклятый японец катится ко всем чертям со своими заморочками! По крайней мере хоть жив, а на крышу пускай ходит, раз ему интересно. Он, Рафаэль, сюда больше ни ногой.
Зеленокожий ниндзя потёр зудящее плечо, поправил пояс и поспешил вниз, к братьям и сенсею. На душе его впервые за последние дни царили мир и покой. Тёмная фигура, притаившаяся за ближайшим выступом, пристально посмотрела ему вслед.
- И всё же он похож на меня, - ухмыльнулся Шреддер, - но будить в нём зло опасно. Пусть всё остаётся как прежде…
Автор: A-Neo
Фэндом: Тинейджеры Мутанты Ниндзя Черепашки
Персонажи: Рафаэль, Шреддер
Рейтинг: PG-13 (за счёт кровищи)
Жанры: Ангст, Hurt/comfort
Размер: Мини
Предупреждение: OOC
Дисклеймер: ничего своего
Описание: Спешл к фанфику "Снег в измерении Икс". Рафаэль ранил Шреддера и терзается неожиданными угрызениями совести. Теперь только злейший враг может снять камень с его души. Но вернётся ли он из измерения Икс?
Часть перваяВечно бодрствующий город Нью-Йорк никогда не впадает во тьму. Ночами его улицы освещены мириадами фонарей, неоновыми вывесками, лучами автомобильных фар, мягким светом витрин. А вот крышам достаётся только луна, да блики окон ближайших высоток.
Мягкий призрачный свет обрисовывал коренастую фигуру у самого края крыши того дома, что на пересечении Восьмой и Зелёной улиц. Присмотревшись внимательнее, случайный зритель узнал бы в странном незнакомце огромную антропоморфную черепаху, одну из четвёрки, о похождениях которой регулярно сообщают новостные блоки Шестого канала. Этот герой городских хроник носил красные как кровь повязки и такого же цвета маску, в прорезях которой сверкали дерзкие глаза. Пояс мутанта украшала начальная буква его имени – R.
Но некому было рассматривать черепашку и узнавать Рафаэля, вспыльчивого и неукротимого мастера сай. Он и не желал ничьего общества. Именно затем ниндзя покинул убежище, оставив вечно голодному Микеланджело свою порцию пиццы, и поднялся сюда. Он хотел одиночества.
- Ума не приложу, что Консервная банка тут нашёл, - задумчиво пробормотал саеносец, до ряби в глазах вглядываясь в мешанину огней внизу.
Консервной банкой звался извечный враг юных черепашек и их сенсея – зловредный японец Ороку Саки, он же Шреддер. Это было лишь одно из данных ему неугомонной четвёркой прозвищ. Уже и не упомнить, кто именно первый его произнёс, но оно прижилось.
Ночь за ночью Рафаэль приходил на крышу, смотрел сверху вниз на бессонный город. Точно так же когда-то приходил сюда и Шреддер – всегда один. Рафаэль во время вылазок в город выследил его. Японец надолго застывал на самом краю крыши, на страшной высоте, и притаившийся Рафаэль никак не мог понять – что особенного человек видит в панораме ночных улиц.
Всегда один. О странной тайне японца знал только Рафаэль. И вот теперь он сам сидит на крыше, пытаясь раскрыть её. А Шреддер не тревожил больше хрупкий мир на Земле, и в том присутствовала заслуга черепахи в красной повязке. И вот парадокс: Рафаэль не испытывал радости и не мог простить себя.
Месяц назад черепашки схватились с коварным японцем и его подручными когда те таскали солнечные батареи со склада. Сильным, но неповоротливым Бибопу и Рокстеди пришлось отражать нападение Микеланджело и Донателло. А Шреддер, как наиболее опасный, удостоился двух противников. Ниндзя сражался отчаянно, отбивая все атаки черепах, нападая сам, кружился как бешеный, и братья не могли предугадать, откуда он нанесёт очередной удар.
Рафаэль знал цену мастерству Шреддера не только со слов сенсея. Он читал по умным, но злым глазам человека . Ороку Саки обладал несравненно большим опытом, чем последние воспитанники Хамато Йоши. Навыки он приобретал не в тренировочных схватках, а в самых настоящих, когда удары наносят не понарошку, а из ран льётся всамделишная кровь, где победитель всегда один, а проигравшему вместо насмешек братьев и поучений сенсея достаётся презрение или же гибель. Не раз и не два Шреддер сражался не на жизнь, а насмерть. Яростный блеск его чёрных глаз говорил об этом красноречивее шрамов. Рафаэль понимал: человек может запросто побить всех четверых, стоит ему захотеть. Лишь нелепая прихоть заставляла человека отбиваться и убегать вместо того, чтобы попросту выцарапать черепашек из панцирей.
Рафаэль жаждал настоящего поединка, крови противника на жадном клинке. Ярость клокотала в нём, затмив разум.
- Ты забыл, рептилия, как важно во время схватки сохранять ясную голову?! – рявкнул Шреддер. – Сейчас я тебе её и снесу!
Черепашка оцепенел от ужаса, увидев занесённую для удара руку со смертоносными клинками. Не отскочить, не спрятаться. Не успеет. Вот же то, о чём мечталось – настоящий поединок! Как нелепо иногда исполняются желания! Шреддер не промахнётся и разнесёт ему полчерепа.
И всё-таки опытный боец допустил роковую ошибку. В тот момент, когда японец приготовился обрушить на голову мастера сай страшный удар шипованного кулака, Леонардо отчаянно крикнул:
- Бра-ат!
Ниндзя вздрогнул от неожиданности. Только на миг. Но секундного замешательства хватило Леонардо, чтобы полоснуть противника катаной по плечу, осаживая его атаку. И почти в то же мгновение Рафаэль, защищаясь, выбросил вперёд правую руку с зажатым в ней оружием. Шреддер не успел увернуться. Треск разрываемой ткани, лёгкое сопротивление – и клинок вошёл в тело человека. Рафаэль тут же выдернул сай. Шреддер, побледнев как мел, медленно отступал, держась почему-то не за живот, а за порезанное плечо.
Все взгляды были обращены только на человека, на маленькую, но такую страшную рану на его животе. И только Рафаэль смотрел прямо в глаза японца, в чёрные, как два револьверных дула, расширившихся от боли зрачка, в глаза, где плескалась совсем детская растерянность.
- Бибоп… Рокстеди… ко мне… - прерывисто захрипел Шреддер.
Мутанты, отшвырнув черепашек, со всех ног бросились к боссу, уже державшему неповреждённой рукой передатчик.
- Креенг! Открывай портал!
Подхватившись, четвёрка зеленокожих ниндзя рванулась к ретирующимся злодеям, но те с неожиданной прытью вскочили в открывшееся пред ними мерцающее окно, укрывшись в спасительном измерении Икс.
- Ушли, - констатировал лидер, пряча катаны.
Друзья тяжело дышали, всё ещё переживая схватку. Негодяи трусливо сбежали, не пожелав биться до конца, и только капли крови на отдраенном до сверкающей чистоты складском полу говорили о том, что сегодня бой закончился не как обычно.
- Шреддер очень сильный, - сказал Донателло, пристально глядя на пятна. – С такими ранами…
Рафаэля затрясло. Столько раз он мечтал покромсать проклятого ниндзя! В мечтах он сражался со Шреддером один на один, безжалостная сталь прокалывала соперника, и тот, скорчившись, падал к его ногам, а победитель издавал ликующий клич. Он видел бой и во сне. Но никогда ещё наяву черепашка не осмеливался использовать оружие таким образом. И вот свершилось то, о чём он грезил, совершенно неожиданно и вовсе не величественно. Как это, оказывается просто! И как мерзко и страшно! Он убийца!
- Нет, нет… - твердил воспалённый расудок.
Он же ударил Ороку Саки случайно, защищаясь, иначе японец убил бы его. Но липкое чувство собственной неправоты всё равно стиснуло сердце горячим обручем.
Этого не могло случиться наяву! Но откуда же кровь на лезвии сая?
Он… убил? Ведь с такой раной Шреддер, наверное, не выживет?!
- Что… что я сейчас сделал? – спросил Рафаэль, обращаясь к себе.
- Продырявил старину Шреддера, - с наигранной весёлостью затараторил Микеланджело, обнимая брата за плечи. – Да не переживай ты так, на Технодроме Кренг быстро его подлатает!
Вырвавшись, Рафаэль устремился к выходу, не разбирая дороги. Саи он так и сжимал в дрожащих руках.
- Чего это он? – удивился вечный оптимист Майки. – Переживает из-за Консе… из-за Шреддера?
- Пусть побудет один, - рассудил Леонардо.
Братья всегда понимали друг друга и готовы были оказать необходимую поддержку. Но в данной ситуации они оказались бессильны. Никому ещё не доводилось проливать кровь соперника, поэтому черепашки даже приблизительно не знали, что чувствует Рафаэль. Но одно они понимали: сейчас его лучше оставить в покое.
Часть вторая***
С того дня мысли о Шреддере, кажется, ни на минуту не покидали черепашку в красной повязке. Даже сон не приносил вожделенного избавления. Стоило сомкнуть глаза – и опять сай вонзался в дрожащую плоть, из раны хлестала кровь, таким потоком, какого не было наяву. И снова побледневший Шреддер хрипел, отступая, а Рафаэль в ужасе смотрел на обагрённый клинок, по-прежнему не веря. Он ли сотворил такое?
Иногда характер видения менялся и тогда Рафаэлем владело торжество. Возбуждённо раздувая ноздри, он упивался победой, гордо крича поверженному сопернику:
- Я одолел тебя, Ороку Саки! Я, Рафаэль из клана Фут!
Горячая кровь истекала. Капля за каплей. Капля за каплей. Мерно тикал метроном, отсчитывая минуты победного сна. Явь не менялась.
Город же отдыхал от притязаний неугомонной парочки злодеев, застрявшей где-то на просторах измерения Икс. Шреддер не давал о себе знать, и четвёрка друзей терялась в догадках – умер человек или зализывает раны. Каждый думал про себя, сообща тема не обсуждалась. Никто не думал осуждать Рафаэля, никто даже словом при нём не обмолвился о нечаянном ударе. И всё же саеносец считал себя убийцей. И остальные, по его мнению, считали, но помалкивали, опасаясь связываться. И это молчание, многозначительные взгляды терзали черепашку сильнее слов.
Конечно же, подобное рано или поздно должно было произойти с каждым из братьев, недаром же сенсей снабдил своих питомцев оружием, способным ранить и убивать. И все должны были пережить страх и смятение от первой пролитой крови. Пережить потрясение и привыкнуть, повзрослеть и вступить в мир, где действительность не соответствует желаниям. Если, конечно, к смерти возможно привыкнуть. И если юное пламенное сердце способно очерстветь.
Так невозмутимый Сплинтер уговаривал мятущегося ученика, а тот для видимости соглашался. Слова сенсея казались ему назойливыми мухами. Повзрослеть он хотел, но привыкнуть не мог. Сплинтер видел и это, но не вмешивался, считая переживания саеносца вопросом времени. Пусть перетерпит. Постепенно боль должна притупиться и сгинуть совсем.
Пролетел месяц, ноющая рана на сердце затянулась, но полного облегчения не настало. Всё те же видения по ночам и раздражение наяву, ссоры с братьями и уговоры сенсея. И только на крыше, некогда облюбованной Шреддером, царили покой и тишина, и у Рафаэля вошло в привычку подниматься туда каждый вечер. За одиночеством и отдохновением. Возможно, того же искал здесь и Ороку Саки?
- Проклятая Консервная банка! Ты в наказание мучаешь меня?
Острый клинок с противным скрежетом царапал крышу. Холодный ветер свистел, мешал дышать.
- Прочь! Ступай прочь! – исступлённо кричал Рафаэль, прогоняя из памяти образ дотошного врага. Потревоженное эхо испуганно покатилось в темноту.
Вечно бодрствующий город, занятый своими делами, ничего не слышал. Звёзды – молчаливые слушательницы – не давали ответа. И только ловкой тени, кравшейся в ночи, было дело до переживаний черепашки в красной повязке.
Тонкий слух Рафаэля всё же не уловил чужих шагов. Слишком уж одиночка погрузился в себя, да и тот, кто решил составить ему компанию, владел искусством ниндзюцу в несравненно большей степени. Саеносец опомнился лишь тогда, когда грубый голос насмешливо произнёс прямо за его спиной:
- Так-так-так, черепашка! Я знал, что когда-нибудь ты меня здесь выследишь!
Рафаэль вскочил, как ужаленный, и мгновенно повернулся, выставив вперёд оружие. Какая оплошность! Как он мог подпустить противника столь близко?! Тот, при желании, мог запросто ударить со спины. Целая буря чувств овладела саеносцем. Тут и досада на себя, и ненависть, и давний, затаённый страх, и радость, и - колоссальное облегчение. Стальной обруч, сковывавший сердце черепашки, лопнул.
- Шреддер…
Да, то был Шреддер собственной персоной, уверенный в себе и совершенно живой! Рафаэль едва не вскрикнул от нечаянной радости. Он не убийца! Совесть его спокойна и воцарившийся в душе мир не смогут поколебать чёрные глаза японца со страшными бездонными зрачками.
- Ты… Ты…
- Язык от счастья проглотил, рептилия? – усмехнулся человек, скрестив руки.
Странно, но черепашка совсем не обиделся. Он готов был простить врагу всё за то, что тот выжил.
- Шреддер, не думал сказать такое, но… я рад тебя видеть! – выпалил Рафаэль.
- Представляешь, рептилия ты моя любезная, я – тоже, - ухмыльнулся человек. – Я – тоже.
Высоко-высоко над улицами Нью-Йорка, под самыми звёздами замерли двое. Сейчас – ни враги, ни друзья, накрепко повязанные узами крови. Мутант и человек, не сговариваясь, заключили краткосрочное перемирие. Завтра всё вернётся на круги своя, но сегодня… Сегодня им есть, о чём поговорить.
- Опусти оружие, рептилия, - почти добродушно приказал Шреддер всё ещё находящемуся в боевой стойке саеносцу.
- Боишься снова быть проткнутым? – понимающе усмехнулся Рафаэль, косясь на клинки.
- Думаешь, я позволю тебе ранить во второй раз? Черепашка ты моя, черепашечка, - промурлыкал японец, по-кошачьи щурясь на ошарашенного визави, - пойми, я давно бы мог разделаться с тобой. В одиночку у тебя нет шансов. В тот раз тебе помогла моя оплошность, но более я подобного не допущу. Просто сегодня совсем не такая ночь, когда можно сводить счёты. Раз уж ты нашёл это место - опусти оружие и поговорим спокойно.
Часть третьяПоговорить со Шреддером? Ребята, если им рассказать, нипочём не поверят. Микеланджело - тот и вовсе сочтёт за весёлую шутку и начнёт демонстративно долго смеяться, рискуя подавиться непрожёванной пиццей. Учитель наверняка осуждающе покачает головой. Опустить оружие перед коварнейшим человеком на Земле? Глупее поступка не придумаешь! Рафаэль переводил взгляд со Шреддера на саи, не зная, что предпринять. Японец, сообразив, какими сомнениями терзается зеленокожий ниндзя, хмыкнул и уселся прямо на холодную крышу, выказывая тем самым благонадёжность своих намерений. И тогда черепашке отчего-то очень захотелось ему поверить. Убрав саи за пояс, он расположился рядом с человеком, чувствуя исходящее от него тепло. Кажется, тогда мутант впервые пожалел о том, что в его собственных жилах течёт холодная, доставшаяся в наследство от черепахи, кровь и сердце никогда не станет по-настоящему горячим.
- Ты ненавидишь меня, Ороку Саки? – начал беседу владелец красных повязок.
- Смотря за что, Рафаэль. Ненавижу за то, что ты и твои братцы вечно путаете мои планы, вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются, - человек откашлялся и продолжил. - А за тот удар я тебя не виню. Ты дал мне понять, что я ещё не до конца прошёл путь истинного синоби, а тех, кто помогает познать себя, ненавидеть нельзя.
Черепашка отметил две вещи: Шреддер впервые обратился к нему по имени и так же, как и сенсей, склонен разводить мудрёную философию. Ученику в красных повязках подобные самокопания были чужды.
- Не до конца прошёл путь? Как это? – не понял саеносец. – Имеешь в виду свой поступок по отношению к сенсею, сокративший тебе путь к лидерству?
- Тебе ещё учиться и учиться, - глаза Шреддера насмешливо сверкнули в темноте. – Во-первых, я пропустил удар такого несерьёзного соперника…
Рафаэль вскочил и возмущённо засопел:
- Это я-то несерьёзный? Почему же тогда ты, Конс… Шреддер, каждый раз убегаешь от меня и братьев?
Ороку Саки, даже не повернувшись к разгневанному саеносцу, спокойно продолжал:
- Об этом потом, обидчивая черепашка. Сядь и слушай, - Рафаэль повиновался. - Итак, я не смог отразить простейшую атаку, что говорит не в пользу моего мастерства. Потом, я боялся умереть, а это намного хуже ошибки в бою. Истинный ниндзя не должен пугаться боли и смерти. Выходит, я не могу пока считаться совершенным мастером. Значит, мне предстоит ещё много тренировок и медитаций. Если бы не ты, я не знал бы так много о себе.
Разговор увлекал Рафаэля больше и больше, Шреддер, прежде казавшийся простым и понятным человеком, открывал всё новые грани характера. Отчуждённость между собеседниками постепенно таяла. Мало того, черепашка уже чувствовал внутри себя зарождающуюся симпатию к японцу, к тому самому японцу, которого столько раз побеждал во сне и люто ненавидел наяву. Так хорошо было сидеть рядом под звёздами, на огромной высоте, где гуляет лишь ветер, куда почти не доносится шум неугомонного города!
- А теперь скажи, почему ты от нас убегаешь, если не считаешь серьёзными соперниками, - напомнил мутант. Ответ оказался крайне лаконичным:
- Всё просто, рептилия. Я жду.
- Ждёшь чего, Ороку Саки?
- Когда вы достигнете вершины мастерства и даже поодиночке сможете биться со мной. Сейчас я при желании могу расколоть вас, как орехи. Но так мне не интересно, - японец подмигнул начавшему было опять закипать Рафаэлю. - А вот когда вы в искусстве ниндзю-цу сравнитесь с сенсеем, тогда бой с вами принесёт мне истинное удовольствие и преодоление такого препятствия станет достойным испытанием на пути к покорению мира.
Рафаэль, невзирая на серьёзность момента, так и прыснул: Консервная банка, оказывается, любитель трудностей! Вот оно как! И вместе с тем он чувствовал в словах человека жестокую правду. Шреддер давно мог убить зелёных братьев, но до сих пор не сделал этого. Ждёт, когда сможет драться с ними на равных. Дразнит жаждущих настоящей битвы врагов, укрощая собственную ярость, отбиваясь практически понарошку. Только один раз и сорвался, тогда, на складе, когда едва не размозжил голову Рафаэлю. Мастер сай вспомнил растерянный взгляд раненого Шреддера и ему захотелось предостеречь много возомнившего о себе человека.
- Твоя любовь к трудностям сравнится только с твоей гордыней, Ороку Саки. Если ты внимательно слушал сенсея, то должен помнить, насколько опасно зазнайство. Тому, кто высоко вознёсся, больнее падать, чем тому, чьи помыслы скромны.
- О, да, о, да! – хохотнул Ороку Саки. – Хамато-сенсей говорил так. Ну и где он в итоге оказался со своими помыслами?
Рафаэль поперхнулся. Опять проклятый японец повернул всё шиворот-навыворот! Не зная, как ответить, он обратил взгляд вверх, на звёзды. Прежде ниндзя, поглощённый душевными муками, смотрел на них и не видел, а сейчас безмолвная красота ночных светил заворожила его. Где-то там, далеко-далеко, горят мириады солнц, кипит жизнь в чужих галактиках, бушует беспощадная война в измерении Икс. И нет никому дела до двух синоби на ночной крыше.
Тёмное небо ярким лучом прочертила сорвавшаяся звезда. Быстро и безмолвно она пронеслась навстречу неизбежной гибели, провожаемая пристальными взглядами собеседников. Рафаэль обладал некоторыми познаниями о небесных телах, почерпнутыми из рассказов и книг эрудированного Донателло, и понимал, что упавшая звезда на самом деле совсем и не звезда, но всё же загрустил. Лучше сиять, чем красиво, но мучительно погибнуть.
- Она сгорела, - подвёл итог Шреддер, тоже, оказывается, смотревший вверх.
- Падать всегда больно, особенно тем, кто сверкал, - неожиданно для себя заметил Рафаэль.
- Знаешь, черепашка, а ведь ты прав! – воскликнул японец. Зеленокожий ниндзя, услышав похвалу в свой адрес, самодовольно улыбнулся. – Когда-нибудь и я сгорю, как она. Но успею ещё посверкать.
Шреддер поднялся, подошёл к краю крыши и посмотрел в бездонный провал. У любого другого человека закружилась бы голова и он отпрянул, опасаясь соскользнуть в страшную пропасть. Ороку Саки не пугала высота. Казалось, он забыл о черепашке, настолько созерцание ночных улиц поглотило его.
- Давненько я не наслаждался этим зрелищем. Подойди, Рафаэль, взгляни, - глухо позвал японец.
Ниндзя-мутант в недоумении глянул на ночные улицы и увидел то же, что и прежде – бегающие огни автомобилей да отблески негаснущих окон и неоновых реклам. Высота не страшна, но что интересного в зрелище, которое она открывает?
- Так ради этого ты ходишь сюда, Шреддер? Здесь удобнее всего смотреть на звёзды и улицы Нью-Йорка?
- Ты не понимаешь, черепашка, - пробормотал человек. – Ты не понимаешь… Чтобы понять, ты должен стать таким, как я, смотреть моими глазами!
- Стать подобным тебе? – Рафаэль, прищурившись, снова обратил взгляд на городскую панораму, пытаясь заставить себя думать и чувствовать как Ороку Саки. Он не ощутил лёгкого прикосновения пальцев человека к своему плечу. Огоньки расплывались, городской шум исчез и черепашка неожиданно почувствовал, как сердце заколотилось быстрее, разгоняя по жилам холодную, неспособную кипеть кровь, приятный ток пробежал по нервам, разум накрыла красная пелена, ноздри в упоении затрепетали. Кажется, теперь он понял, понял… Власть! Как хорошо стоять так и смотреть на город, чувствуя его своим! И эти далёкие звёзды – когда-нибудь они покорятся ему. Он станет властелином мира и сгорит, вознесясь в недозволенные выси. Упадёт и сгорит, но прежде…
- Вот оно что! Всё, что ты видишь – твоё! – в упоении шептал Рафаэль.
- Верно, верно, черепашка, - искушающе бормотал человек, нервно вздрагивая, не убирая руки, - теперь ты знаешь. Ты понимаешь!
Зеленокожий ниндзя представил, как он вторгается в измерение Икс, наступает на испуганно пятящегося неуклюжего робота, точным ударом пронзает управляющего андроидом беспомощного пришельца, каменные солдаты и футовые роботы преклоняют колени перед победителем, а снаружи ликуют жители измерения, не подозревая, что к ним явился не освободитель, а очередной завоеватель.
- Ты опасен, черепаха! – произнёс холодный голос и - видение исчезло. Снова стало как прежде: тёмная крыша, ветер, едва слышные гудки – и человек, до боли впившийся пальцами в плечо мутанта.
- Забудь то, что ты видел и слышал здесь! – зашипел Шреддер, пристально глядя в глаза Рафаэля. – Ты, опаснейший из воспитанников Хамато Йоши, сейчас забудешь всё и никогда не придёшь больше сюда. Слышишь? Повторяй за мной: я… никогда…
- Никогда… не приду… сюда… - покорно бубнил саеносец, растворяясь в расширившихся жутких зрачках японца.
- Вот и славно! – довольно мурлыкнул Шреддер и наконец-то убрал руку.
Ниндзя в красных повязках зажмурился, а когда открыл глаза, человека не оказалось рядом. Исчез. Самое удивительное – он не мог вспомнить, о чём говорил с ним только что, да и не был уверен, говорил ли вообще. О недавнем присутствии Ороку Саки свидетельствовало саднящее плечо, сдавленное стальной хваткой японца. На обычной коже появился бы синяк, но на толстой коже полу-рептилии кровоподтёки не видны. Оно и хорошо – меньше расспросов вызовет у братьев. Сплинтер – тот всё равно догадается.
- Какого чёрта! – саеносец лишь сейчас сообразил, что стоит на самом краю крыши небоскрёба, и поспешно отскочил на безопасное расстояние. – Не хватало ещё свалиться. Парашют-то я сегодня как раз не прихватил.
Порыв ветра заставил черепашку зябко поёжиться. Пора возвращаться в убежище. Неплохо бы перехватить кусочек пиццы. Крыша, звёзды… Шреддер… Пусть проклятый японец катится ко всем чертям со своими заморочками! По крайней мере хоть жив, а на крышу пускай ходит, раз ему интересно. Он, Рафаэль, сюда больше ни ногой.
Зеленокожий ниндзя потёр зудящее плечо, поправил пояс и поспешил вниз, к братьям и сенсею. На душе его впервые за последние дни царили мир и покой. Тёмная фигура, притаившаяся за ближайшим выступом, пристально посмотрела ему вслед.
- И всё же он похож на меня, - ухмыльнулся Шреддер, - но будить в нём зло опасно. Пусть всё остаётся как прежде…
@музыка: Белая Гвардия - С крыши город
-
-
30.01.2013 в 17:13-
-
30.01.2013 в 17:16-
-
30.01.2013 в 17:18Fire Tempher, мне бы хоть драббл сотворить) Хорошо бы повествование выросло в мини.
-
-
30.01.2013 в 17:20-
-
30.01.2013 в 17:43-
-
30.01.2013 в 17:56-
-
30.01.2013 в 21:02-
-
30.01.2013 в 21:21Сейчас в шапке пометку сделаю.
-
-
30.01.2013 в 21:22-
-
30.01.2013 в 21:24-
-
30.01.2013 в 21:36-
-
30.01.2013 в 21:42Ма-ало.
В ворде текст объёмнее кажется.
-
-
30.01.2013 в 22:28