Передайте от меня привет Бродвею, когда попадёте на него.
Я таки это сочинила, короче. Как-то вот думала, что мог бы Фролло разочароваться в Эсмеральде как в женщине, когда увидел, как она шляется по второсортным притонам с пьяным капитаном. Думал - она целомудренная богиня, а оказалась обычной ш... В смысле, это он так думал. "Не твоя, вот ты и бесишься!" Но, главное, исцелился-таки, и повторять опыт Бруно Аста не пришлось.
Ещё стоит подумать, как архидьякон умудрился столь тихо выломать дверь, что любовники его не услышали.
P.S. Ещё один фанфик с дефлорацией.
Название: Исцеление
Автор: A-Neo
Фэндом: В. Гюго "Собор Парижской Богоматери"
Персонажи: Феб/Эсмеральда, Фролло
Рейтинг: R
Жанры: AU, Первый раз
Размер: Драббл
Описание: Во время свидания Феба и Эсмеральды в каморке Фалурдель Фролло не смог выломать дверь и вынужден был досмотреть всё до конца.
Сначала священник хотел выломать дверь. Обуреваемый ревностью, опьянённый представившемуся его вниманию зрелищем чужой любви, он налёг плечом на источенные червем и временем доски. Хлипкая преграда подалась, жалобно затрещала, но выдержала штурм. Ржавый коварный гвоздь впился в тело архидьякона, распоров рукав и оцарапав кожу. Боль его мгновенно отрезвила, заставив отказаться от первоначального намерения. Кусая бледные губы, Клод снова приник горящим оком к щели.
Его попытка вырваться не осталась незамеченной. Эсмеральда, заслышав возню в чулане, испуганно воскликнула:
- Что это?
- Должно быть, крысы, - ответил капитан, недовольный очередной заминкой в тот момент, когда красавица покорилась его настойчивости. Как бы опять не принялась изображать недотрогу, мешая ему сделать то, ради чего он её сюда привёл! Иначе что ж за свидание, если только смотришь на девицу, как на скоромное блюдо в Великий пост, а посягнуть не смеешь?
По счастью для офицера, цыганка больше не сопротивлялась. Распростершись на сундуке, не пытаясь прикрыть обнажённую грудь, она отдавалась бесхитростным ласкам Феба. О насторожившем её странном шуме девушка, поглощённая новыми впечатлениями, тут же позабыла. Капитан, впадая в состояние, когда не видишь и не слышишь ничего постороннего, не вспомнил о чёрном монахе-призраке, которого сам же запер в каморке.
Нервно сглатывая, сжимая пальцы так, что ногти впивались в ладони, прерывисто дыша, архидьякон смотрел, не отводя взгляда, как офицер, не удосужившись даже переместиться со своей подругой на постель в глубине комнатки, всем телом наваливается на девушку. Феб, припадая к возлюбленной мокрыми губами, дыша парами выпитого в кабаке вина, не замечал жертвенности, с которой Эсмеральда уступила его желаниям. Он, подстёгиваемый древнейшим из человеческих инстинктов, стремился поскорее достичь вожделенной цели. Клод видел, как капитан, чуть отстранившись, привычным движением закинул подол цыганской юбки.
То, что наблюдал священник в щель между досками, было не столь волнующе, сколь отвратно. Обзору скрипящего зубами архидьякона открывалась ритмично двигающаяся спина офицера, рука цыганки, то вцеплявшаяся в рукав расшитой куртки, будто силясь оттолкнуть мужчину, то безвольно падавшая, оголённые девичьи ножки в рваной пене нижних юбок. С уст Эсмеральды срывались стоны, но отнюдь не стоны сладострастия, которые лестно слышать всякому любовнику.
- О, Феб… Прошу… Мне больно… - жалобно молила девушка, но капитан, распалённый страстью, не слышал её. Да и услышал – не остановился бы. Так ястреб, схватив голубку, мнёт её под собой, терзая когтями.
Архидьякон не мог заставить себя отвернуться. Голова его пылала, как в лихорадке, кровь мерно стучала в висках.
Достигнув желаемого, Феб поднялся с импровизированного ложа любви, привёл в порядок мундир, поправил съехавшую портупею. Эсмеральда, пунцовая, как пион, нашарила свою косынку и набросила её на плечи. Она не смела поднять глаз на солнечное божество и ждала того, что за действиями, которые произвёл над ней её господин, воспоследует что-нибудь ещё. Возможно, капитан поцелует её, нежно заговорит. Не могло же всё окончиться вот так смятенно и быстро, не принеся ничего, кроме боли и разочарования! Но капитан потерял интерес к цыганке сразу же, как получил от неё всё, что хотел.
- Прощай, малютка Симиляр! – весело бросил он, думая уже о посторонних предметах. – Право, жаль, что минуты в твоём обществе не превращаются в часы и дел, призывающих меня, нельзя отложить.
- Феб, мой славный Феб, когда же мы увидимся снова? – заискивающе спросила цыганка.
- Увидимся? – капитан, застыв на пороге комнатёнки, удивлённо обернулся. – Как знать, когда-нибудь да увидимся, - пожал он плечами и удалился, насвистывая. По ступенькам лестницы застучали его сапоги, зазвякали шпоры. О монахе-привидении, закрытом в чулане, Феб запамятовал. А меж тем дверь в укрытие архидьякона осталась запертой. Ключ же капитан по рассеянности унёс в кармане.
Цыганка, обхватив плечи руками, сидела на сундуке. Возможно, она ожидала возвращения возлюбленного, ради которого пожертвовала возможностью отыскать родителей. Бедняжка поняла, что все его слова, признания в любви, посулы снять для неё квартиру, устроить в её честь парад стрелков, показать львов из королевского зверинца имели целью усыпить её бдительность. Подобные вещи блестящий офицер наверняка говорил всем женщинам, с которыми был, которых водил сюда, к старухе Фалурдель. Девушка, познав мимолётность любви, горестно вздохнула.
Клоду надоело прятаться, скорчившись в три погибели. Хотелось выпрямить, наконец, затекшую спину, вдохнуть свежего воздуха, уйти подальше от грязного притона, куда он попустил врагу рода человеческого завлечь себя. В его сознании, отуманенном похотью, произошёл мучительный перелом. Полуобнажённая цыганка сидела совсем рядом, но не вызывала в нём прежнего кипения крови. То, что могло довести священника до безумия, полностью охладило его, подобно горькому лекарству, изгоняющему болезнь. Он видел девушку неземной красоты, не сумевшую распорядиться дарованным ей природой сокровищем. Она позволила привести себя в гнусную каморку с паутиной по углам. Она предлагала себя напыщенному глупцу, чтоб тот не отвергал её, отдавалась, как последняя продажная девка. Это была не та Эсмеральда, которую он любил. Архидьякон, сам недавно жаждавший обладать девушкой, разочаровался в ней.
Со всей силы толкнув трухлявую дверь, Фролло предпринял очередную попытку выбраться из заточения. На сей раз его старания увенчались успехом. Доски с жутким треском разлетелись в щепы. Цыганка в ужасе закричала. Козочка, грозно блея, наставила на врага позолоченные рожки.
- Снова тот священник! – гневно прошептала Эсмеральда. – Он всё это время был здесь!
Она не обвиняла Феба. Ей, верной в своей привязанности, не пришло на ум подозревать капитана в том, что тот привёл постороннего, позволив ему наблюдать за свиданием. Нет, скорее, подлый священник, не дающий ей проходу, сам мерзким змеем проник сюда, затаился в темноте. Девушка, поражённая до глубины души, напуганная, смятая грубыми прикосновениями Феба, не могла защищаться. Голова её поникла, как увядший цветок, растрепавшиеся косы свесились почти до пола. Архидьякон, чей взор горел неприязнью и вожделением, молча приблизился, силой запрокинул ей голову, заставив посмотреть на себя, прижался горячими губами к её устам. Эсмеральда не вырывалась. Всё в ней было надломлено. Она замерла, ожидая, что священник, столько времени преследовавший её, сейчас повторит то, что сделал Феб. Однако Клод не продвинулся дальше.
- Я любил тебя! – горько сказал он, словно осуждая несчастную девушку за разлетевшиеся в прах грёзы.
Крепко зажмурившаяся цыганка слушала, как он уходит. То была поступь побеждённого.
Просидев недвижимо ещё минут десять, Эсмеральда дрожащими руками поправила платье и, позвав Джали, выскользнула из дома Фалурдель. Тень её растворилась в ночи. Старая сводница, сидя за прялкой, только хмыкнула, провожая странных посетителей, принесших ей сегодня неплохую прибыль.
- Пусть себе ходят сколько влезет, - прошамкала она, нежно глядя на рассохшийся стол, такой же неопрятный и старый, как и его хозяйка, - лишь бы платили звонкой монетой!
Фалурдель не знала, какой сюрприз поджидает её в ящике стола.
Ещё стоит подумать, как архидьякон умудрился столь тихо выломать дверь, что любовники его не услышали.
P.S. Ещё один фанфик с дефлорацией.
Название: Исцеление
Автор: A-Neo
Фэндом: В. Гюго "Собор Парижской Богоматери"
Персонажи: Феб/Эсмеральда, Фролло
Рейтинг: R
Жанры: AU, Первый раз
Размер: Драббл
Описание: Во время свидания Феба и Эсмеральды в каморке Фалурдель Фролло не смог выломать дверь и вынужден был досмотреть всё до конца.
Сначала священник хотел выломать дверь. Обуреваемый ревностью, опьянённый представившемуся его вниманию зрелищем чужой любви, он налёг плечом на источенные червем и временем доски. Хлипкая преграда подалась, жалобно затрещала, но выдержала штурм. Ржавый коварный гвоздь впился в тело архидьякона, распоров рукав и оцарапав кожу. Боль его мгновенно отрезвила, заставив отказаться от первоначального намерения. Кусая бледные губы, Клод снова приник горящим оком к щели.
Его попытка вырваться не осталась незамеченной. Эсмеральда, заслышав возню в чулане, испуганно воскликнула:
- Что это?
- Должно быть, крысы, - ответил капитан, недовольный очередной заминкой в тот момент, когда красавица покорилась его настойчивости. Как бы опять не принялась изображать недотрогу, мешая ему сделать то, ради чего он её сюда привёл! Иначе что ж за свидание, если только смотришь на девицу, как на скоромное блюдо в Великий пост, а посягнуть не смеешь?
По счастью для офицера, цыганка больше не сопротивлялась. Распростершись на сундуке, не пытаясь прикрыть обнажённую грудь, она отдавалась бесхитростным ласкам Феба. О насторожившем её странном шуме девушка, поглощённая новыми впечатлениями, тут же позабыла. Капитан, впадая в состояние, когда не видишь и не слышишь ничего постороннего, не вспомнил о чёрном монахе-призраке, которого сам же запер в каморке.
Нервно сглатывая, сжимая пальцы так, что ногти впивались в ладони, прерывисто дыша, архидьякон смотрел, не отводя взгляда, как офицер, не удосужившись даже переместиться со своей подругой на постель в глубине комнатки, всем телом наваливается на девушку. Феб, припадая к возлюбленной мокрыми губами, дыша парами выпитого в кабаке вина, не замечал жертвенности, с которой Эсмеральда уступила его желаниям. Он, подстёгиваемый древнейшим из человеческих инстинктов, стремился поскорее достичь вожделенной цели. Клод видел, как капитан, чуть отстранившись, привычным движением закинул подол цыганской юбки.
То, что наблюдал священник в щель между досками, было не столь волнующе, сколь отвратно. Обзору скрипящего зубами архидьякона открывалась ритмично двигающаяся спина офицера, рука цыганки, то вцеплявшаяся в рукав расшитой куртки, будто силясь оттолкнуть мужчину, то безвольно падавшая, оголённые девичьи ножки в рваной пене нижних юбок. С уст Эсмеральды срывались стоны, но отнюдь не стоны сладострастия, которые лестно слышать всякому любовнику.
- О, Феб… Прошу… Мне больно… - жалобно молила девушка, но капитан, распалённый страстью, не слышал её. Да и услышал – не остановился бы. Так ястреб, схватив голубку, мнёт её под собой, терзая когтями.
Архидьякон не мог заставить себя отвернуться. Голова его пылала, как в лихорадке, кровь мерно стучала в висках.
Достигнув желаемого, Феб поднялся с импровизированного ложа любви, привёл в порядок мундир, поправил съехавшую портупею. Эсмеральда, пунцовая, как пион, нашарила свою косынку и набросила её на плечи. Она не смела поднять глаз на солнечное божество и ждала того, что за действиями, которые произвёл над ней её господин, воспоследует что-нибудь ещё. Возможно, капитан поцелует её, нежно заговорит. Не могло же всё окончиться вот так смятенно и быстро, не принеся ничего, кроме боли и разочарования! Но капитан потерял интерес к цыганке сразу же, как получил от неё всё, что хотел.
- Прощай, малютка Симиляр! – весело бросил он, думая уже о посторонних предметах. – Право, жаль, что минуты в твоём обществе не превращаются в часы и дел, призывающих меня, нельзя отложить.
- Феб, мой славный Феб, когда же мы увидимся снова? – заискивающе спросила цыганка.
- Увидимся? – капитан, застыв на пороге комнатёнки, удивлённо обернулся. – Как знать, когда-нибудь да увидимся, - пожал он плечами и удалился, насвистывая. По ступенькам лестницы застучали его сапоги, зазвякали шпоры. О монахе-привидении, закрытом в чулане, Феб запамятовал. А меж тем дверь в укрытие архидьякона осталась запертой. Ключ же капитан по рассеянности унёс в кармане.
Цыганка, обхватив плечи руками, сидела на сундуке. Возможно, она ожидала возвращения возлюбленного, ради которого пожертвовала возможностью отыскать родителей. Бедняжка поняла, что все его слова, признания в любви, посулы снять для неё квартиру, устроить в её честь парад стрелков, показать львов из королевского зверинца имели целью усыпить её бдительность. Подобные вещи блестящий офицер наверняка говорил всем женщинам, с которыми был, которых водил сюда, к старухе Фалурдель. Девушка, познав мимолётность любви, горестно вздохнула.
Клоду надоело прятаться, скорчившись в три погибели. Хотелось выпрямить, наконец, затекшую спину, вдохнуть свежего воздуха, уйти подальше от грязного притона, куда он попустил врагу рода человеческого завлечь себя. В его сознании, отуманенном похотью, произошёл мучительный перелом. Полуобнажённая цыганка сидела совсем рядом, но не вызывала в нём прежнего кипения крови. То, что могло довести священника до безумия, полностью охладило его, подобно горькому лекарству, изгоняющему болезнь. Он видел девушку неземной красоты, не сумевшую распорядиться дарованным ей природой сокровищем. Она позволила привести себя в гнусную каморку с паутиной по углам. Она предлагала себя напыщенному глупцу, чтоб тот не отвергал её, отдавалась, как последняя продажная девка. Это была не та Эсмеральда, которую он любил. Архидьякон, сам недавно жаждавший обладать девушкой, разочаровался в ней.
Со всей силы толкнув трухлявую дверь, Фролло предпринял очередную попытку выбраться из заточения. На сей раз его старания увенчались успехом. Доски с жутким треском разлетелись в щепы. Цыганка в ужасе закричала. Козочка, грозно блея, наставила на врага позолоченные рожки.
- Снова тот священник! – гневно прошептала Эсмеральда. – Он всё это время был здесь!
Она не обвиняла Феба. Ей, верной в своей привязанности, не пришло на ум подозревать капитана в том, что тот привёл постороннего, позволив ему наблюдать за свиданием. Нет, скорее, подлый священник, не дающий ей проходу, сам мерзким змеем проник сюда, затаился в темноте. Девушка, поражённая до глубины души, напуганная, смятая грубыми прикосновениями Феба, не могла защищаться. Голова её поникла, как увядший цветок, растрепавшиеся косы свесились почти до пола. Архидьякон, чей взор горел неприязнью и вожделением, молча приблизился, силой запрокинул ей голову, заставив посмотреть на себя, прижался горячими губами к её устам. Эсмеральда не вырывалась. Всё в ней было надломлено. Она замерла, ожидая, что священник, столько времени преследовавший её, сейчас повторит то, что сделал Феб. Однако Клод не продвинулся дальше.
- Я любил тебя! – горько сказал он, словно осуждая несчастную девушку за разлетевшиеся в прах грёзы.
Крепко зажмурившаяся цыганка слушала, как он уходит. То была поступь побеждённого.
Просидев недвижимо ещё минут десять, Эсмеральда дрожащими руками поправила платье и, позвав Джали, выскользнула из дома Фалурдель. Тень её растворилась в ночи. Старая сводница, сидя за прялкой, только хмыкнула, провожая странных посетителей, принесших ей сегодня неплохую прибыль.
- Пусть себе ходят сколько влезет, - прошамкала она, нежно глядя на рассохшийся стол, такой же неопрятный и старый, как и его хозяйка, - лишь бы платили звонкой монетой!
Фалурдель не знала, какой сюрприз поджидает её в ящике стола.