Передайте от меня привет Бродвею, когда попадёте на него.
Продолжаю читать разные анализы "Бесприданницы". В одном попалось утверждение: Карандышев Ларису любит, но ей не доверяет, не умеет. Ладно, "не умеет" лучше, чем "не хочет". Делаю заметку в блокнотик: нужно будет учить Юлия Капитоновича доверию, и даже лучше его устами озвучить: для вас я научусь. Хотя я думаю, он ей и так доверял. Иначе давно бы увёз в деревню, как она просила, дабы воспрепятствовать встрече с Паратовым и вспышке прежних чувств. Смотрите. Человек знает, что невеста любила другого и страсть не угасла: он вызвал её на откровенный разговор, она прямо ответила. Я прокомментирую прямо по ходу пьесы.
Лариса. Я сейчас все за Волгу смотрела: как там хорошо, на той стороне!
Поедемте поскорей в деревню! (Она и позже озвучит ту же просьбу, ещё не зная о приезде Паратова: едемте в деревню вотпрямщас. Я уж и корзиночку для грибов приготовила. Повторю: Лариса ещё не знает о приезде Паратова, зато знает, что у Карандышева вечером званый обед, но всё равно срочно просится в деревню. Предчувствие или наплевательство на дела жениха? Наверное, и сам Карандышев не может при всём желании удовлетворить просьбу Ларисы. У него всё-таки служба, он не может её так бросить, нужно же до свадьбы уладить какие-то дела (после свадьбы он служить уж явно не будет и станет жить с Ларой в деревне). Кроме того, в деревне Лариса быстро соскучится, когда увидит, что собранные грибы нужно ещё и солить. Некогда будет романсы петь.)
Карандышев. Вы за Волгу смотрели? А что с вами Вожеватов говорил?
Лариса. Ничего, так, - пустяки какие-то. Меня так и манит за Волгу, в
лес... (Задумчиво.) Уедемте, уедемте отсюда!
Карандышев. Однако это странно! Об чем он мог с вами разговаривать?
Лариса. Ах, да об чем бы он ни говорил, - что вам за дело! (Сама вежливость.)
Карандышев. Называете его Васей. Что за фамильярность с молодым
человеком!
Лариса. Мы с малолетства знакомы; еще маленькие играли вместе - ну, я и
привыкла.
Карандышев. Вам надо старые привычки бросить. Что за короткость с
пустым, глупым мальчиком! (Капитоныч явно старше, если для него Вася - мальчик. А "мальчика" задело, между прочим, что Карандышев высоко глядит и вообще не лебезит перед ним.) Нельзя же терпеть того, что у вас до сих пор было.
Лариса (обидясь). У нас ничего дурного не было. (Только маменька собирала в доме неподобающую компанию в виде шулеров, князьков-неадекватов и кассиров-растратчиков, устраивала кутежи, заставляя дочь развлекать гостей, а так тишь, гладь да Божья благодать.)
Карандышев. Был цыганский табор-с - вот что было.
Лариса утирает слезы.
Чем же вы обиделись, помилуйте! (Карандышев уже не рад, что завёл этот разговор. Ща она ему плешь проест. Кстати, про Васю и табор - единственный пример "постоянных" нравоучений Карандышева. За кадром наверняка есть другие примеры, а в кадре только этот вот, зато Ларисиных полно, начиная с данного диалога. Хотя я сужу пристрастно, конечно. В принципе, ничего такого обидного он не сказал. Без пяти минут замужней даме не прилично шушукаться с посторонними мужчинами и звать их Васями (а вам приятно было бы, если ваш партнёр постоянно хихикал с представителями противоположного пола и называл их уменьшительно-ласкательными именами? Ларисе всё можно, а Карандышев ничего не чувствует, ото ж.) Судя по всему, сборища у Огудаловых продолжаются, несмотря на наличие жениха. Цыгане вон как к себе домой ходят, даже не стучат. Не зря же Капитоныч "постоянно колет глаза табором" - значит, есть повод. А у Ларисы сразу глаза на мокром месте, она-то знает, как реагировать на придирки жениха. Почти как в том анекдоте: мама, он меня сукой назвал!)
Лариса. Что ж, может быть, и цыганский табор; только в нем было, по
крайней мере, весело. Сумеете ли вы дать мне что-нибудь лучше этого табора? (Будет ли в вашей деревне так же весело? Или вся программа ограничится сбором грибов?)
Карандышев. Уж конечно.
Лариса. Зачем вы постоянно попрекаете меня этим табором? Разве мне
самой такая жизнь нравилась? Мне было приказано, так нужно было маменьке;
значит, волей или неволей, я должна была вести такую жизнь. Колоть
беспрестанно мне глаза цыганской жизнью или глупо, или безжалостно. (Карандышев капитулировал, но Ларису уже не остановить.)
Если б я не искала тишины, уединения, не захотела бежать от людей - разве бы я пошла
за вас? (Лжёт! Сама же раньше заявила маменьке и Вожеватову: кто первый посватается, за того и пойду. Ан нужны были ещё какие-то критерии и, если б Капитоныч в её расчёты не вписался, фигушки бы она за него пошла, даром что первым посватался. То ли хочет указать жениху его место, то ли запамятовала прежнее заявление. Но уж во всяком случае, Лариса не могла не знать, кто может к ней посвататься: женихи-то в очередь не выстраивались, один Капитоныч и бегал. Из Ларисы часто делают возвышенную натуру, белую птицу, которую силком повязали с жалкой вороной, но на самом деле всё куда более прозаично. Да, она хочет бежать от прежней жизни, но это минутный порыв - она вся живёт порывами - скоро Лара соскучится по "табору". К тому же она понимает, что годы уходят, скоро станет перестарком, а шансы выйти замуж и так невелики. Лучше пристроиться, пока есть вариант. "Берите-берите, а то скоро и этого не будет!") Так умейте это понять и не приписывайте моего выбора своим
достоинствам, я их еще не вижу. (Способность говорить правду в лицо должна, я считаю, граничить с чувством такта. Такта я не вижу. Есть расчёт: я выбрала тебя, преследуя личные цели, цени это, ничтожество. Да ведь эти слова и говорят о том, что она хочет использовать Карандышева как вещь! Найдётся вариант получше, вещь бросят. ) Я еще только хочу полюбить вас; меня манит
скромная семейная жизнь, она мне кажется каким-то раем. (Скоро она, однако, слиняла от семейной жизни, даже толком её не разглядев.) Вы видите, я стою на
распутье; поддержите меня, мне нужно ободрение, сочувствие; отнеситесь ко
мне нежно, с лаской! Ловите эти минуты, не пропустите их! (В свою очередь, почему не ободрить и не приласкать жениха? Он же тоже не пень безчувственный.)
Карандышев. Лариса Дмитриевна, я совсем не хотел вас обидеть, это я
сказал так... (Карандышев разве что не кричит
Лариса. Что значит "так"? То есть не подумавши? Вы не понимаете, что в
ваших словах обида, так, что ли? (Сама подсказывает ему.)
Карандышев. Конечно, я без умыслу. (Ухватился Капитоныч за предложенный вариант.)
Лариса. Так это еще хуже. (То есть было бы лучше, скажи он колкость с умыслом, нарочно?) Надо думать, о чем говоришь. Болтайте с
другими, если вам нравится, а со мной говорите осторожнее! Разве вы не
видите, что положение мое очень серьезно! Каждое слово, которое я сама
говорю и которое я слышу, я чувствую. Я сделалась очень чутка и
впечатлительна. (Он слово, она десять. Чутко, взвешивая и обдумывая каждое слово, впечатлительная девушка отчитывает жениха. Ведь не необдуманно же она его унижает?)
Карандышев. В таком случае я прошу извинить меня.
Лариса. Да бог с вами, только вперед будьте осторожнее! (Всё, что я имела вам сказать, я высказала.) (Задумчиво.)
Цыганский табор... Да, это, пожалуй, правда... но в этом таборе были и
хорошие, и благородные люди.
Карандышев. Кто же эти благородные люди? Уж не Сергей ли Сергеич
Паратов? (Кто вас за язык тянул? Почему Паратов, ведь ходили и другие? Ревнует, до сих пор считая Паратова главным соперником? Или никак не может простить ему прежнего пренебрежения? Или иронизирует? Однако Паратов само благородство, ага-ага.)
Лариса. Нет, я прошу вас, вы не говорите о нем!
Карандышев. Да почему же-с?
Лариса. Вы его не знаете, да хоть бы и знали, так... извините, не вам о
нем судить. (Никому нельзя судить Паратова.
)Карандышев. Об людях судят по поступкам. Разве он хорошо поступил с
вами? (Зачем, ну зачем вызывать Ларису на откровенность, видя, как ей неприятен разговор?! Хоть он и прав, но помолчал бы уж лучше.)
Лариса. Это уж мое дело. Если я боюсь и не смею осуждать его, так не
позволю и вам.
Карандышев. Лариса Дмитриевна, скажите мне, только, прошу вас, говорите
откровенно!
Лариса. Что вам угодно?
Карандышев. Ну чем я хуже Паратова? (Малыш, ведь я же лучше... лучше собаки.)
Лариса. Ах, нет, оставьте!
Карандышев. Позвольте, отчего же?
Лариса. Не надо! не надо! Что за сравнения!
Карандышев. А мне бы интересно было слышать от вас. (Как же ему охота знать, что о нём думает Лариса и чего такого нашла она в Паратове!)
Лариса. Не спрашивайте, не нужно!
Карандышев. Да почему же?
Лариса. Потому что сравнение не будет в вашу пользу. Сами по себе вы
что-нибудь значите, вы хороший, честный человек; но от сравнения с Сергеем
Сергеичем вы теряете все.
Карандышев. Ведь это только слова: нужны доказательства. Вы разберите
нас хорошенько! (Сам ведь нарвался. Мало показалось прошлого пропесочивания?)
Лариса. С кем вы равняетесь! Возможно ли такое ослепление! Сергей
Сергеич... это идеал мужчины. Вы понимаете, что такое идеал? Быть может, я
ошибаюсь, я еще молода, не знаю людей; но это мнение изменить во мне нельзя,
оно умрет со мной.
Карандышев. Не понимаю-с, не понимаю, что в нем особенного; ничего,
ничего не вижу. Смелость какая-то, дерзость... Да это всякий может, если
захочет.
Лариса. Да вы знаете, какая это смелость?
Карандышев. Да какая ж такая, что тут необыкновенного? Стоит только
напустить на себя.
Лариса. А вот какая, я вам расскажу один случай. Проезжал здесь один
кавказский офицер, знакомый Сергея Сергеича, отличный стрелок; были они у
нас. Сергей Сергеич и говорит: "Я слышал, вы хорошо стреляете". - "Да,
недурно", - говорит офицер. Сергей Сергеич дает ему пистолет, ставит себе
стакан на голову и отходит в другую комнату, шагов на двенадцать.
"Стреляйте", - говорит.
Карандышев. И он стрелял?
Лариса. Стрелял и, разумеется, сшиб стакан, но только побледнел
немного. Сергей Сергеич говорит: "Вы прекрасно стреляете, но вы побледнели,
стреляя в мужчину и человека вам не близкого. Смотрите, я буду стрелять в
девушку, которая для меня дороже всего на свете, и не побледнею". Дает мне
держать какую-то монету, равнодушно, с улыбкой, стреляет на таком же
расстоянии и выбивает ее. (Просто идеал мужчины! Вот если бы он в одиночку сражался с бандой головорезов, или бросился спасать людей из горящего дома, тогда я пойму, чем можно очароваться. А такое наплевательское отношение к собственной и чужой жизни вызывает, скорее, раздражение, а не восхищение. И этот в Ларису стрелял (мог и убить, между прочим). Видать, карма её такая.)
Карандышев. И вы послушали его?
Лариса. Да разве можно его не послушать?
Карандышев. Разве уж вы были так уверены в нем?
Лариса. Что вы! Да разве можно быть в нем неуверенной?
Карандышев. Сердца нет, оттого он так и смел. (Сердца нет, верно.)
Лариса. Нет, и сердце есть. Я сама видела, как он помогал бедным, как
отдавал все деньги, которые были с ним. (Это, конечно, не особенно доказывает наличие сердца.)
Карандышев. Ну, положим, Паратов имеет какие-нибудь достоинства, по
крайней мере, в глазах ваших; а что такое этот купчик Вожеватов, этот ваш
Вася? (У меня сложилось ощущение, будто Карандышев зондирует почву, пытаясь понять, какие качества в мужчинах нравятся Ларисе, кого она допускает в свой круг, и каковы его шансы возвыситься в её глазах. Что такое она разглядела в Васе и Паратове, чего не видит он? Вслед за ним я тоже недоумеваю. Капитоныч и читатели/зрители так и не выяснили, чем хорош Паратов, что такая необычная-возвышенная-чувственная-неземная (нужное подчеркнуть) женщина млеет от одного его имени и готова стать под пулю. В нём особый магнетизм, быть может, он человек-праздник, совершает рыцарские поступки? Мы знаем пока лишь о его бессердечии, мотовстве, страсти к позёрству и способности растоптать чужую жизнь по прихоти. И такого - любить?!)
Лариса. Вы не ревновать ли? Нет, уж вы эти глупости оставьте! Это
пошло, я не переношу этого, я вам заранее говорю. Не бойтесь, я не люблю и
не полюблю никого. (Теперь Лариса диктует, как себя с ней вести. Того не говори, этого не делай.)
Карандышев. А если б явился Паратов?
Лариса. Разумеется, если б явился Сергей Сергеич и был свободен, так
довольно одного его взгляда... Успокойтесь, он не явился, а теперь хоть и
явится, так уж поздно... Вероятно, мы никогда и не увидимся более.
Лариса честна, однако даёт понять: помолвка ничего не значит, при определённых обстоятельствах её легко можно разорвать (что фактически и случилось) - даже если жених ничем не провинится, но явится свободный Паратов. Запомнил ли её признание Карандышев, либо пропустил мимо ушей? Видимо, запомнил, раз примчался к Огудаловым, бросив приготовления к обеду, едва узнав о приезде в город Паратова. Лариса, услышав о возвращении Сергей Сергеича, боится, как бы угасшие чувства не всколыхнулись, ведь она с таким трудом подавила их. По идее, та же проблема должна волновать Карандышева, но в деревню невесту везти не спешит, наоборот, говорит:"Теперь-то и не надо уезжать." (А как же, когда ещё выпадет возможность утереть нос Паратову!). Да и понадеялся на порядочность Сергей Сергеича, наверное. С деревней мы, вроде, разобрались. Приглашать соперника на обед Карандышев изначально не собирался, тут уж Харита подсуетилась, в данном случае ему даже на руку инициатива будущей тёщи. Но ведь он же не забыл:"Довольно одного его взгляда..."? Не принял всерьёз? Он знает цену Ларисиным словам. И всё равно не препятствует встрече невесты с первой любовью, вероятно, глуша собственную ревность. А ведь Карандышев не глуп, он должен понимать, во что это может вылиться, что, теша самолюбие, рискует потерять всё. Видимо, всё же он доверял Ларисе, верил, что та не предаст, не бросит ради Паратова, в котором и достоинств-то явных нет. Слишком много воображал о себе, вот и поплатился. Но, осознав свой позор, признав себя смешным человеком, доведённый до крайней точки, когда остаётся "или повеситься от стыда и отчаяния, или мстить" - он ни в чём не винит Ларису. Это хороший показатель. Карандышев вполне способен её понять и доверять. Остаётся перестать жалеть только себя, хотя и тут он не безнадёжен.
Карандышев и Лариса знакомы минимум три года, однако по вышеприведённому диалогу создаётся впечатление, что общаться они начали совсем недавно и, будучи уж женихом и невестой, ничего друг о друге не знают. А ведь по крайней мере со стороны Карандышева желание вступить в брак - обдуманный шаг. Зачем ему женщина, о которой он ничего не знает и которая его ни в грош не ставит? С такой не шибко повеличаешься, живо даст отпор. Это любовь. Часто встречала утверждение: мол, Карандышев не имеет права ничего требовать от Ларисы, она ему не жена, а лишь невеста (тогда и ей нельзя им командовать, он не муж). Я думаю, жених и невеста должны-таки иметь друг перед другом какие-то обязательства, доверять и уважать друг друга. Иначе какая их ждёт семейная жизнь, если уже сейчас никто никому не должен? Не чужие ведь. Надо было требовать, притираться, учиться строить отношения. Иначе запросто растеряешь ту любовь, которая влекла Капитоныча к Ларе, и то уважение, которое Лара испытывала к Капитонычу. Получается, без тех испытаний, которые героям уготовил автор, из их семейной жизни ничего не получится. Обоим следовало дать жестокий урок. Не прозвучи роковой выстрел, всё могло кончиться иначе. Ведь нотки взаимопонимания в финале пусть крохотные, но возникли. Историю можно было развить в другую сторону.