Передайте от меня привет Бродвею, когда попадёте на него.
Читаешь классику и чувствуешь, какая пропасть между настоящей литературой и собственными попытками сочинять. Потому что вот настоящий писатель может так:
Какая безумная вещь вальс! Кружишься, кружишься, ни о чем не думая. Пока играет музыка, проходит целая вечность, как жизнь в романах. Но едва перестают играть, ощущение скандала, словно тебя облили холодной водой или застали неодетой. Кроме того, эти вольности позволяешь другим из хвастовства, чтобы показать, какая ты уже большая.
Она никогда не могла предположить, что он так хорошо танцует. Какие у него умные руки, как уверенно берется он за талию! Но целовать себя так она больше никому не позволит. Она никогда не могла предположить, что в чужих губах может сосредоточиться столько бесстыдства, когда их так долго прижимают к твоим собственным.
Бросить эти глупости. Раз навсегда. Не разыгрывать простушки, не умильничать, не потуплять стыдливо глаз. Это когда-нибудь плохо кончится. Тут совсем рядом страшная черта. Ступить шаг, и сразу же летишь в пропасть. Забыть думать о танцах. В них все зло. Не стесняться отказывать. Выдумать, что не училась танцевать или сломала ногу.
А я всего-навсего так:
Лиза млела от того, что возлюбленный так близко, и можно с ним говорить о чём угодно, не стесняясь чужих ушей. Крепкая мужская рука на её талии, пожирающий взгляд… Орлов никогда не смотрел на неё вот так пронизывающе и откровенно, да и вообще поручик отныне казался жалким неопытным мальчишкой. Княжна, начитавшаяся книг из дядюшкиной библиотеки, считала идеальными равноправные отношения, но хитрец Вишневецкий настолько околдовал её, что этому человеку ей захотелось подчиниться полностью.
Тьфу, в самом деле.
О Ларе и Комаровском:
Как это случилось? Как могло это случиться? Теперь поздно. Надо было думать раньше.
Теперь она – как это называется? – теперь она – падшая. Она – женщина из французского романа и завтра пойдет в гимназию сидеть за одной партой с этими девочками, которые по сравнению с ней еще грудные дети. Господи, Господи, как это могло случиться! (...)
Не поддаваться этой мытарящей, сосущей тоске! Он не мальчик, он должен понимать, что с ним будет, если из средства развлечения эта девочка, дочь его покойного друга, этот ребенок, станет предметом его помешательства. Опомниться! Быть верным себе, не изменять своим привычкам. А то все полетит прахом.
Дальше
Эхх... Это была моя любимая линия во всём романе...
Персонажи по сути разные. Лара всё-таки не нойка Лиза, Комаровский - не преступник, ну и вообще глупо сравнивать персонажей мыла и классики. Они другие. Но тип отношений тот же. Гимназистка, умом ещё ребёнок, влиятельный мужчина, годящийся ей в отцы. Всё сложно, вроде и любят, и ненавидят, и друг без друга не могут.
Совпадения, они такие.
Какая безумная вещь вальс! Кружишься, кружишься, ни о чем не думая. Пока играет музыка, проходит целая вечность, как жизнь в романах. Но едва перестают играть, ощущение скандала, словно тебя облили холодной водой или застали неодетой. Кроме того, эти вольности позволяешь другим из хвастовства, чтобы показать, какая ты уже большая.
Она никогда не могла предположить, что он так хорошо танцует. Какие у него умные руки, как уверенно берется он за талию! Но целовать себя так она больше никому не позволит. Она никогда не могла предположить, что в чужих губах может сосредоточиться столько бесстыдства, когда их так долго прижимают к твоим собственным.
Бросить эти глупости. Раз навсегда. Не разыгрывать простушки, не умильничать, не потуплять стыдливо глаз. Это когда-нибудь плохо кончится. Тут совсем рядом страшная черта. Ступить шаг, и сразу же летишь в пропасть. Забыть думать о танцах. В них все зло. Не стесняться отказывать. Выдумать, что не училась танцевать или сломала ногу.
А я всего-навсего так:
Лиза млела от того, что возлюбленный так близко, и можно с ним говорить о чём угодно, не стесняясь чужих ушей. Крепкая мужская рука на её талии, пожирающий взгляд… Орлов никогда не смотрел на неё вот так пронизывающе и откровенно, да и вообще поручик отныне казался жалким неопытным мальчишкой. Княжна, начитавшаяся книг из дядюшкиной библиотеки, считала идеальными равноправные отношения, но хитрец Вишневецкий настолько околдовал её, что этому человеку ей захотелось подчиниться полностью.
Тьфу, в самом деле.
О Ларе и Комаровском:
Как это случилось? Как могло это случиться? Теперь поздно. Надо было думать раньше.
Теперь она – как это называется? – теперь она – падшая. Она – женщина из французского романа и завтра пойдет в гимназию сидеть за одной партой с этими девочками, которые по сравнению с ней еще грудные дети. Господи, Господи, как это могло случиться! (...)
Не поддаваться этой мытарящей, сосущей тоске! Он не мальчик, он должен понимать, что с ним будет, если из средства развлечения эта девочка, дочь его покойного друга, этот ребенок, станет предметом его помешательства. Опомниться! Быть верным себе, не изменять своим привычкам. А то все полетит прахом.
Дальше
Эхх... Это была моя любимая линия во всём романе...
Персонажи по сути разные. Лара всё-таки не нойка Лиза, Комаровский - не преступник, ну и вообще глупо сравнивать персонажей мыла и классики. Они другие. Но тип отношений тот же. Гимназистка, умом ещё ребёнок, влиятельный мужчина, годящийся ей в отцы. Всё сложно, вроде и любят, и ненавидят, и друг без друга не могут.
Совпадения, они такие.
-
-
11.05.2014 в 10:49Короче говоря, даже хотя я эту тему и не поддерживаю, имхо это все не повод расстраиваться из-за того, как ты пишешь, а повод учиться и совершенствоваться. Могу тебе посоветовать книгу Юрия Никитина "Как стать писателем" - там все эти построения фраз, точки зрения, с которых описывается, разобраны по полочкам, и удобно осознать то, что без подсказки выглядит как "ну почему у меня так не получается".
-
-
12.05.2014 в 12:21Бывают у меня какие-то периоды недовольства своим творчеством, особенно когда открываю классику и вижу, как писатель рассказал о том, что вымучиваю я. Надо хоть к одному своему фику сделать ремейк, хоть посмотреть, изменилось что или нет.
Книгу скачала, спасибо за наводку)
-
-
13.05.2014 в 01:13