Передайте от меня привет Бродвею, когда попадёте на него.
Вторую ночь не могу нормально выспаться. То и дело просыпаюсь, всё тело затекает, живот тянет. На боку лежать стало в последнее время неудобно, а кроме как на боку, собственно, и нельзя. Зато как-то умудрилась увидеть два ярких сна.
Вчера. Ставим любительский спектакль. По моей пьесе. Кхм. Ну то есть я сама сочинила сценарий, какую-то историческую юмореску. И сама же в ней играю одну из ведущих ролей - женщину-офицера, которую все называют Адмирал. Не помню, звание у неё такое или прозвище. Скорее, второе. Она там практически отрицательный персонаж. И вот репетиций не было, а сразу спектакль, я понимаю, что не помню роли (угум, вот почему?), но иду за кулисы, где обнаруживаю, что ни реквизитов, ни костюмов нет. Раз ничего нет, - говорю, - может, перенесём спектакль? Но в итоге выскакиваю на сцену и начинаю импровизировать.
Сегодня. Я - Никитский. Ага, тот самый, с кортиком. Мне нужно выкрасть у больного краскома - нет, не кортик - дневник какого-то специалиста с ценными для меня сведениями. Сказываюсь больным, проникаю к нему в палату, но при любой попытке взять дневник краском нервничает и начинает орать. Чтобы отвлечь его внимание, задаю какие-то научные вопросы, на которые он с удовольствием отвечает. Потом мы вместе рассматриваем альбом с акварелью. Рисунки красивые, но странные. Один помню - вечер, на стоге сена сидят два колобка, один в будённовке, второй небритый, как бы карикатура такая. На последних страницах человеческие лица карандашом, раскрашены только глаза. При виде одного портрета краском напрягается. Я-Никитский спрашиваю:"Знакомое лицо?" Тот:"Нет, нет!" Дальше не помню.

Ну, нет так нет...
Вчера. Ставим любительский спектакль. По моей пьесе. Кхм. Ну то есть я сама сочинила сценарий, какую-то историческую юмореску. И сама же в ней играю одну из ведущих ролей - женщину-офицера, которую все называют Адмирал. Не помню, звание у неё такое или прозвище. Скорее, второе. Она там практически отрицательный персонаж. И вот репетиций не было, а сразу спектакль, я понимаю, что не помню роли (угум, вот почему?), но иду за кулисы, где обнаруживаю, что ни реквизитов, ни костюмов нет. Раз ничего нет, - говорю, - может, перенесём спектакль? Но в итоге выскакиваю на сцену и начинаю импровизировать.
Сегодня. Я - Никитский. Ага, тот самый, с кортиком. Мне нужно выкрасть у больного краскома - нет, не кортик - дневник какого-то специалиста с ценными для меня сведениями. Сказываюсь больным, проникаю к нему в палату, но при любой попытке взять дневник краском нервничает и начинает орать. Чтобы отвлечь его внимание, задаю какие-то научные вопросы, на которые он с удовольствием отвечает. Потом мы вместе рассматриваем альбом с акварелью. Рисунки красивые, но странные. Один помню - вечер, на стоге сена сидят два колобка, один в будённовке, второй небритый, как бы карикатура такая. На последних страницах человеческие лица карандашом, раскрашены только глаза. При виде одного портрета краском напрягается. Я-Никитский спрашиваю:"Знакомое лицо?" Тот:"Нет, нет!" Дальше не помню.

Ну, нет так нет...
Сколько недель у тебя уже, я как-то сбилась?
Да, импровизации во сне наше всё)
29 недель уже ставят.
Ага, меня больше всего порадовала попытка отмазаться от роли - а у меня костюма нет!
Во сне это не причина)))