Передайте от меня привет Бродвею, когда попадёте на него.
Часть пятая***
В сгущающихся сумерках, не разбирая дороги, шёл одинокий мальчишка со щенком на руках. Он отрывисто дышал от боли в жестоко избитом теле. Душа его ныла от незаслуженной обиды. В глазах стояли слёзы. На сей раз он, Ороку Саки, не совершил никакого проступка, наоборот, взял на себя ответственность за живое существо. За это его отругали, побили и выгнали из дома.
Выходит, ответственность – преступление?! Где же ты,справедливость?
- Ведь это Кацуо принёс тебя, дал тебе имя, - хрипло шептал Саки, обращаясь к щенку, - а расплачиваюсь я один.
Кёсиро жалобно заскулил, выражая своё сочувствие. Это из-за него разозлились взрослые, а маленький хозяин оказался на улице на ночь глядя. Теперь их судьбы похожи. Или даже у них оказалась одна судьба на двоих. Вместе им и следует пережить так внезапно свалившуюся беду.
Ноги сами привели Саки на пустырь. Щурясь на мрачное тёмное пространство, маленький ниндзя спросил у Кёсиро:
- Значит, это здесь?
Белый щенок испуганно вздрогнул. В глубине пустыря ему померещились чьи-то жуткие тени. Тут даже днём неуютно, а во мраке и подавно. Неужели его сейчас бросят?! Нет, он ни за что не останется здесь один! Кёсиро задрожал от страха. Саки успокаивающе почесал его за ухом.
- Что ты, дурачок? Неужели думаешь, будто я оставлю тебя тут, как велел папаша? Нет, я просто хотел посмотреть, откуда тебя забрал Кацуо.
Сказав так, маленький ниндзя двинулся дальше. Ему было, в сущности, всё равно, куда идти. Он свободен и мир открыт перед ним. Бояться абсолютно нечего, ведь самое страшное с ним уже произошло.
- Так мы и будем с тобой путешествовать. Как в книгах с приключениями, - фантазировал Саки, бесшумной тенью скользя во мгле. - Сами станем добывать пропитание и никто больше нам не указ.
Кёсиро был согласен на всё. Путешествовать так путешествовать. На свете полным-полно мест и диковинных вещей, о которых они пока понятия не имеют, и раз уж им выпала такая судьба – что ж, они увидят, что скрывается за загадочной чертой горизонта.
Потом уже Шреддер, как ни старался, не мог вспомнить, где он бродил той ночью. Все пройденные им тогда дороги слились в одну – бесконечную, пустую и тёмную. Он помнил маленькое тёплое тельце на своих руках. И ещё – боль. В теле и в истерзанной душе. Всё-таки бамбуковая палка, что и говорить, оружие страшное даже для взрослого, а он был хоть и упрямым и сильным – но всего лишь мальчишкой. А уж осознать, что самым близким людям безразлична твоя судьба, страшно в любом возрасте.
Та ночь не прошла бесследно для Ороку Саки. То последнее наивное, детское, что ещё сохранялось в нём, исчезло, ушло навсегда из растравленной души. Образовавшуюся пустоту заполнила ненависть ко всем, кто унизил его. В ту ночь Ороку Саки плакал в первый и последний раз.
В жизни Шреддера было ещё много всяческих дорог, но ни одна не могла сравниться с той, путаной и тёмной . Он не любил вспоминать о ней, но забыть никак не мог.
Он тогда просто шёл и шёл, как заведённый, вполголоса разговаривая со своим Кёсиро, и глаза его сверкали в темноте.
Хамато Йоши лучше других знал, что глаза Шреддера светились всегда. Когда он быстрее других учеников усваивал новый приём – самодовольно. В бою – яростно. Когда… да, когда он пришпилил его кимоно кинжалом к стене – злорадно. Но никогда больше Йоши-сенсей не видел в глазах Ороку Саки такого тёплого света, как в те дни, когда маленький ниндзя общался со щенком по имени Кёсиро.
Сплинтеру было одновременно и приятно и горько наносить удары бывшему ученику, превратившемуся в лютого врага. Он надеялся сбить с него спесь. Достучаться до очерствевшего сердца Шреддера крысо-человек не мог. На это способен был кто-то другой, но не Хамато Йоши. Ведь Шреддер больше не верил ему, как доверял Ороку Саки, когда-то, много лет назад пришедший к сенсею со своей бедой.
Шреддер всеми силами старался забыть, а вот Хамато Йоши прекрасно помнил то утро, когда, выйдя на крыльцо, увидел сидящего на ступеньках худенького нахохлившегося мальчишку. Сенсей вздрогнул от неожиданности. Мальчик дремал, зябко подрагивая. Йоши осторожно тронул его плечо. От толчка мальчик тут же проснулся и уставился на сенсея мутными запавшими глазами.
- Саки-кун?!
Саки прерывисто вздохнул.
- Давно ты здесь?
- Не… не знаю, сенсей. Я не помню.
Откуда ему знать, как долго он сидит на чужом крыльце, если вообще не помнит, каким образом оказался здесь?! Тут раздалось сонное ворчание и из-за пазухи Саки вглянула сонная мордочка Кёсиро. Сенсей понял всё.
- Вот в чём дело! Пойдём-ка в дом. Расскажешь мне о случившемся.
Осматривая покрытое синяками и ссадинами тело Саки, Йоши выслушал его короткую печальную историю.
- Палкой, значит? Что же он за отец?!
Саки пожал плечами. Какой уж есть, как должен себя вести настоящий отец, он не знал.
От помощи юный ниндзя отказался. Ничего, рёбра не сломаны, а синяки – дело привычное. Поболит и заживёт. Уже сейчас намного лучше. Сенсей испытующе посмотрел ученику прямо в глаза, обрадовано заметив тот самый, так понравившийся ему мягкий свет.
- Говоришь, родители не знали? – хмыкнул мудрый ниндзя. - Они, должно быть, слепые, если не видели, как ты изменился в последние дни.
- Им совсем нет до меня дела, сенсей, - отмахнулся Саки.
Уловив в его голосе грусть, Хамато Йоши, повинуясь внезапному порыву, протянул было руку, чтобы погладить мальчишку по голове, а тот мягко, но решительно отстранился. Ороку Саки уже не нуждался в ласке, кроме того, пробудившийся в нём звериный инстинкт требовал оберегать голову.
- Ладно, - разочарованно вздохнул сенсей. - Ты ведь, наверняка, голоден?
- Я-то не очень, - помялся Саки, - а вот он, наверное…
Кёсиро заливисто тявкнул, подтверждая, что есть он действительно и давно хочет. Саки улыбнулся.
- Прости, ничего больше не могу предложить, - извинялся сенсей, ставя перед учеником мисочки с рисом и аппетитно пахнущим супом мисо. Саки мог бы поклясться, что вкуснее он в жизни ничего не пробовал. Он, конечно, проголодался, так как не ел толком со вчерашнего вечера, да и домашняя еда не шла ни в какое сравнение с той, что приготовил Йоши. Но маленький ниндзя был весьма горд. Он ел аккуратно и медленно, делая вид, что придерживается золотого правила "Хара хати бумнэ"*, и вообще принимает угощение, чтобы только не обидеть гостеприимного хозяина. На самом деле он просто не желал показывать сенсею, насколько голоден.
Свою порцию риса получил и Кёсиро.
- До сих пор мы давали ему только молоко! – запротестовал Саки, но, увидев, как щенок жадно принялся за трапезу, успокоился.
- Его уже можно приучать к другой пище,- пояснил Йоши. - Кстати, а как часто вы его кормили?
- Трижды в день, сенсей.
- Ну, для такого малыша этого мало. Ему нужно есть пять-шесть раз в день.
- Пять или шесть? – удивлённо протянул Саки. - Но, сенсей, я же не мог так часто забираться на кухню!
Йоши смутился, поняв.
- Что же мы будем делать дальше? – спросил он, скорее, самого себя, когда Саки, учтиво поблагодарив за угощение, отодвинул пустые миски.
- Идём в додзё, сенсей! – решительно заявил маленький ниндзя.
- Но, Саки-кун, в таком состоянии тебе не следует тренироваться, - возразил было Хамато Йоши. - Если уж отказываешься от моей помощи, то хотя бы отдохни, отлежись сегодня.
- Нет, сенсей, я готов тренироваться! – заупрямился Саки.
Он пойдёт сегодня в додзё во что бы то ни стало. Он сильный и помощь ему не нужна. Он пойдёт, потому что ярость, кипящая в его сердце, требует выхода.
Хамато Йоши не осталось ничего, кроме как уступить.
Оставив Кёсиро в доме Йоши, учитель и ученик отправились на занятие. Сенсей с восхищением посматривал на поджарого целеустремлённого воспитанника – что за характер!
Возле додзё, не решаясь войти, прогуливался Кацуо. Завидев брата и сенсея, он радостно кинулся им навстречу.
- Кацуо-тян? Плакса? Ты как здесь? – округлил глаза донельзя удивлённый Саки.
- Мать думала, что я пошёл в школу, а я сразу сюда. Я знал, что найду тебя здесь, - тараторил Кацуо. - Как ты, онии-тама? Я всю ночь не спал! А где…
- Кёсиро в порядке, - перебил Саки, догадавшись, о ком хочет спросить брат.
- Послушай, Кацуо-кун, тебе лучше сейчас пойти в школу,- решил вмешаться Йоши, увидев, как Саки, презрительно хмыкнув, отвернулся от брата.
- Но, Хамато-сан, я хотел сегодня… - попытался возразить Кацуо.
- Не годится пропускать уроки, Кацуо-кун, - мягко прервал его сенсей. - Да и родители твои ещё больше расстроятся.
Кацуо нерешительно потоптался на месте.
- Иди, малыш. С твоим братом ничего не случится, он пока поживёт у меня. У щенка всё хорошо. А с вашими родителями я сам поговорю.
- Хорошо, Хамато-сан!
Радостно блестнув глазёнками, Кацуо умчался. Саки так и не повернулся к нему.
В тот день, несмотря на все опасения сенсея, Ороку Саки занимался как никогда воодушевлённо. Он словно не чувствовал боли. С упоением юный ниндзя терзал боксёрскую грушу, прицельными ударами норовя разнести в пыль ни в чём не повинный гимнастический снаряд. Под конец, издав нечто среднее между криком и рычанием, Саки ударил ребром ладони со всей силы – и груша разошлась по шву, выпустив кучу песка.
- Жаль, что ты не папаша! – сказал юный ниндзя её останкам.
Остальные ученики с удивлением смотрели на него, но Саки ни до кого не было дела. Маленький бунтарь перевёл дыхание. Плескавшаяся в сердце ярость требовала чего-нибудь прочнее мешка с песком. Саки хотелось новой боли, словно ему мало было той, что переполняла сейчас его побитое тело. Оглядев додзё, он облюбовал трёхметровый деревянный барьер. Как маленький вихрь ниндзёнок налетел на преграду и замолотил кулачонками по доскам – безо всякой системы, просто бил, с радостью чувствуя, как дерево прогибается под ударами, ощущая резкую боль, хоть немного глушившую ту, что пожирала его изнутри. Саки рычал, как волчонок, не замечая ничего вокруг, кроме препятствия перед собой. Вот ещё немного – и он разобьёт его, и станет легче, словно он достучится до чего-то.
Ещё удар, ещё… Сейчас…
Хамато Йоши, поражённый силой своего воспитанника, в последний момент остановил его громким криком:
- Прекрати, Саки-кун! Этак ты тут всё переломаешь!
Саки послушался. Однако же способ срывать зло был им найден. Крушить и ломать он продолжал в будущем, наловчившись разбивать мебель в щепки с одного удара. Это успокаивало и одновременно служило средством устрашения. Единственным местом, где Шреддер сдерживал свои порывы, была лаборатория Технодрома, хотя Кренг в первое время на всякий случай выгонял рычащего от бешенства компаньона в коридор. Побушевав, Шреддер мгновенно успокаивался и готов был к новым походам и завоеваниям.
Решив, что сделано сегодня достаточно, Хамато Йоши постановил закончить занятия раньше времени, пока не на шутку разошедшийся воспитанник не навредил ни себе, ни окружающим. Ороку Саки охотно последовал за сенсеем.
Ему нравилось жилище Хамато Йоши, особенно огромный – от пола до самого потолка – шкаф с книгами по истории и искусству. Добраться до верхних полок можно было только при помощи стремянки. Маленькому ниндзя даже не верилось, что сенсей все эти книги прочёл. Стоила его библиотека наверняка целое состояние. Саки завистливо вздохнул – в доме Ороку книг практически не было. А мальчишка тянулся к знаниям.
Выбрав книгу о самураях, Саки устроился на полу рядом с дремавшим Кёсиро. Всё тело приятно ныло, в душе царили покой и умиротворение. Ниндзя расслабленно перелистывал страницы, рассматривая гравюры. Диковинные доспехи самураев завладели его вниманием. Он решил в будущем непременно завести себе нечто подобное – может, выглядеть будет несовременно, но пусть-ка попробует кто его тронуть! Узнает тогда папаша, как драться.
Саки ещё не были знакомы сословные предрассудки, и он пока не переживал, что занимает далеко не ту нишу, которая предназначена ему по рождению. Он смутно помнил семейное предание об обнищавшем дворянине и якобы даже сёгуне Ороку Санчо, которого в конце концов покинули собственные воины. С этого, как рассказывала мать, и начался упадок рода Ороку. Но неужели же его род до такой степени опустился, что он, Ороку Саки, очутился в обществе, вынесенном вообще изо всяких классов? Ни о каком восстановлении доброго имени не может идти и речи. Да и был ли тот Ороку Санчо достойным человеком? Просто так самураи его не бросили бы.
Конечно, все эти классы и предрассудки давно канули в прошлое, да и само додзё клана Фут окружающие воспринимали как спортивную школу. Но зачем всё же отец отдал его сюда? Чтобы унизить? Но ведь позор сына отразится и на нём тоже. Саки задумался. Падение рода Ороку как-то связано с сенсеем. Но каким образом? Не для того ли его и отдали в клан, чтобы он в отместку за давнего предка разрушил его? Пока ничего не подозревающий Йоши будет учить его всем тонкостям ниндзю-цу он, Ороку Саки, наберётся сил и в один прекрасный день сам встанет во главе клана. А там уж он найдёт применение своим навыкам. Этого хочет отец? Такие мысли внушила ему мать? Или он сам сейчас придумал?
В размышления Саки вклинилось смутное чувство. Опасность… Опасность! Маленький ниндзя поднял голову и прислушался. Шаги. Несомненно, они могут принадлежать только одному человеку. Опознав грозящую ему беду, Ороку Саки молниеносно сорвался с места и вылетел за двери. Хамато Йоши удивлённо посмотрел ему вслед.
- Я не ошибся в парнишке, - пробормотал он себе под нос. - Преступлением будет загубить такой талант.
И, встав в дверях, приготовился встречать того, вернее, ту, кого почуял ученик.
Госпожа Миоко поднялась по ступенькам крыльца и вежливо поклонилась:
- Доброго здоровья, Хамато-сан.
- Приветствую вас, Ороку-сама. Чем обязан вашим визитом?
- Я знаю, что сын мой у вас, Хамато-сан, вот и пришла, чтобы забрать его домой. Не годится ему ошиваться у чужих людей. Что о нас подумают?
- Так вы только за честь семьи волнуетесь, Ороку-сама, - хитро прищурился Йоши, - или же судьба Саки-куна вас хоть немного беспокоит?
- Как же вы можете такое говорить? – госпожа Миоко елейно улыбнулась. - Саки ведь сын мне и я тревожилась, когда он сбежал.
- Не сбежал, если уж на то пошло. Собственный отец избил его и выгнал из дома.
Госпожа Миоко напряглась. Разговор давался ей с большим трудом. Хотелось сорваться и высказать презрительно улыбающемуся собеседнику всё, что она о нём думает, но супруг постановил "вернуть маленького ублюдка домой во что бы то ни стало", поэтому приходилось терпеть почти не скрытую насмешку и заискивать перед ниндзя.
- Он вам такое сказал?! Ох, если бы вы знали, Хамато-сан, как тяжело нам справляться с этим двуличным лживым мальчишкой! – госпожа Миоко молитвенно сложила руки на груди. - Он долго испытывал наше терпение, но под конец отец – этот степеннейший человек! – не выдержал и сорвался. Да, побил он его, но чтобы уж избить и выгнать – такого не было. Этот маленький негодяй что угодно может наговорить.
Хамато Йоши недоверчиво хмыкнул. Синяки на теле Ороку Саки разбивали все материнские доводы в пух и прах.
- И он всегда был таким, - продолжала госпожа Миоко. - Мы отдали его в клан ниндзя, надеясь, что хоть вы научите его должному послушанию. Да видно, всё бесполезно. Он ведёт себя всё хуже и хуже. Придётся забрать его оттуда.
Хамато Йоши, несмотря на своё самообладание, вздрогнул. Вот госпожа Миоко и вытащила из рукава припрятанный там козырь! Забрать! Да, конечно, если довести дело до суда, закон будет на стороне родителей. Забрать сына из клана Фут они имеют полное право. Саки ещё мал и ничего за себя не решает. Он, Йоши, человек посторонний. Ороку Саки всё равно вернут домой, не добровольно, так силой. Но будет много хуже, если его заберут и из клана, лишив сенсея единственной возможности воздействовать на сложный характер воспитанника. Кто знает, куда родители упрячут Саки и как исковеркают ему душу? Кто из него вырастет?
Йоши вздохнул. Лучше уступить сейчас.
- Что ж, я не имею права удерживать Саки-куна, - тихим, но твёрдым голосом произнёс сенсей. - Но захочет ли он сам возвращаться домой?
- Вы бы поговорили с ним, Хамато-сан, - попросила госпожа Миоко.
Губы её расплылись в торжествующей улыбке. Она добилась своего.
- Поговорю, - процедил сенсей сквозь зубы, - и с вашим супругом тоже. Подождите пока в доме, я приведу Саки-куна.
И тогда только посторонился, позволив гостье войти в дом.
Госпожа Миоко недовольно сморщилась, заметив свернувшегося на циновке Кёсиро. Если ниндзя-наглец ценой возвращения Саки поставит водворение в её дом щенка, ей придётся уступить. Ну, что же с того? Хамато Йоши считает себя хитрецом, но она-то сумеет перемудрить его. Собаки в её доме не будет, особенно этой собаки и пусть сыновья не воображают, будто им удалось уговорить её.
Хамато Йоши наверняка знал, где искать Саки. И точно, мальчишка сидел на дереве в саду, нахохлившись, словно большая птица.
- Спускайся, Саки-кун.
Маленький ниндзя, сверкнув глазами, взобрался ещё выше.
- Это опасно, Саки-кун. Тонкие ветви могут не выдержать твоего веса.
Саки горестно усмехнулся. Опасно? Ха! Что может быть страшнее мамаши, пришедшей забрать его? Он ненавидит дом Ороку, ненавидит! Да он лучше сорвётся и разобъётся насмерть, чем вернётся туда!
- Спустись вниз, Саки-кун. Пожалуйста.
Слово "пожалуйста" прозвучало как "приказываю". И опять, как в случае с птицами, Ороку Саки не нашёл в себе сил сопротивляться и покорно заскользил вниз. Он проворно перебирался с ветки на ветку. Расстояние до земли всё сокращалось. Наконец, ухватившись обеими руками за самую нижнюю ветку, Саки раскачался и по-кошачьи мягко спрыгнул к ногам сенсея.
- Вот и хорошо, - одобрил Йоши, - а теперь давай присядем здесь. Нам нужно поговорить.
Ороку Саки отшатнулся, не желая слушать.
- И вы! И вы с ними заодно!
- Сядь и выслушай меня, Саки-кун. Я не желаю тебе зла.
Саки недоверчиво покосился на сенсея, но всё-таки опустился на траву рядом с ним. Противиться влиянию этого странного человека он не мог.
- Пойми, ученик мой, они твои родители. Как бы они ни были плохи, они дали тебе жизнь и заботятся о тебе по мере сил. Ты должен слушаться и почитать их.
Хамато Йоши умел уговаривать. Он смотрел прямо в глаза мальчишки и ровным спокойным голосом увещевал:
- Отец и мать желают тебе добра, но не всегда понимают, что будет лучше для тебя. Они часто ошибаются, но кто из нас не совершает ошибок?
Саки чувствовал, как мягкие слова обволакивают его, окутывают мозг туманом.
- Они ненавидят меня! – сделал он последнюю попытку вырваться.
Сенсей положил руку на плечо мальчишки, восстанавливая нарушенный было контакт. Он чувствовал, как нервно дрожит его маленький ученик.
- Вовсе нет, Саки-кун! Родители беспокоились о тебе. Твоя мама пришла, чтобы забрать тебя домой. У каждого человека должен быть свой дом, и тебе не годится расти безродным бродягой. Ты принадлежишь к славному роду Ороку, помни об этом!
Мысли в голове Саки путались. Размышления о связи фамилий Ороку и Хамато переплелись с настоящим. Мать пришла за ним! Она и отец – они оба хотят вернуть его, хотя сами приказали уходить. Если Саки вернётся, кто же будет победителем? Они, вынужденные отменить свой приказ, или же он, позволивший вернуть себя? А монотонный голос продолжал уговаривать:
- Домой, Саки-кун. Слышишь? Возвращайся домой.
Так и не разобравшись в мысленном хаосе, маленький ниндзя заявил:
- Без Кёсиро я к ним не вернусь!
- Разумеется, Саки-кун! Я сам буду говорить с твоими родителями, и они позволят оставить собаку. Даю тебе слово.
Добродушное лицо сенсея светилось уверенностью и Саки, заразившись ею, кивнул:
- Хорошо, сенсей. Я согласен.
Придёт время, и они оба пожалеют об опрометчиво принятом решении. Настанет день, и мирно беседующие учитель и ученик утратят всякое доверие друг к другу. Но это будет потом, а пока маленький Ороку Саки милостиво разрешил Хамато Йоши взять себя за руку и отвести к матери.
Кёсиро чувствовал себя неуютно в присутствии женщины, от которой так и веяло злом. Хотелось спрятаться, но щенок пересилил себя и остался лежать, выдерживая полный ненависти взгляд, готовый, казалось, испепелить его. Наконец пёсик с облегчением заслышал знакомые шаги и вскочил, радостно виляя хвостом.
Госпожа Миоко поднялась навстречу сыну, срочно построив на лице приветливую улыбку.
- Саки-тян! Как же я за тебя волновалась! ("- Не будь здесь этого напыщенного дурака, я бы тебе уши оборвала, гадёныш!").
Саки почувствовал исходящий от матери резкий запах табака. Обычно она всё-таки старалась, чтобы куревом от неё не разило.
- Ну что же ты, Саки-тян? – госпожа Миоко приветливо раскрыла объятия. - Мамочка любит тебя.(- Да что же в самом деле, поганец ты этакий? Долго ещё мне перед тобой вытанцовывать?").
Саки рад был отступить, но его руку крепко держал в своей сенсей. А мать подходила всё ближе и ближе.
- Что же ты… сынок?
Слово сорвалось с языка в общем-то случайно, но госпожа Миоко тут же поняла, что взяла правильный тон. Саки дрогнул. "Сынок!" Никогда ещё мать не называла его так. По телу побежали мурашки, а откуда-то из сердца поднялась тёплая волна и захлестнула, ослепила всё его существо. Обманутый неожиданной лаской, маленький ниндзя потянулся к матери. Он не слышал больше фальши в её голосе. Ему было приятно, когда мать погладила его по голове. Он не чувствовал, что она сдерживает желание вцепиться ему в волосы.
- Идём домой, сынок!
Да, он пойдёт домой, и теперь всё у них будет не как раньше. Всё переменится и они будут жить как нормальная семья. Вот только одно нужно сделать…
Сенсей выпустил руку ученика и тот, выскользнув из материнских объятий, двинулся вглубь комнаты. Взяв на руки вопросительно смотревшего Кёсиро, Ороку Саки с сияющим от счастья личиком победоносно провозгласил:
- Вот теперь я готов идти домой, мама!
* "Ешь, пока не насытишься на восемьдесят процентов"; "Ешь не досыта"
Часть шестая***
Господин Ороку злился на старшего сына. Во-первых, дрянной мальчишка посмел выказать непослушание, чем вывел его из себя. Во-вторых, вопреки всем расчётам, не вернулся через два часа вымаливать прощение, да ещё и поселился в доме ненавистного Хамато Йоши. Это уже грозило неприятностями. Господин Ороку не любил своего сына, не интересовался его судьбой, но упускать из-под своего влияния не собирался. Пусть мальчишка растёт злым и подлым, но целиком покорным ему. А когда Саки достигнет совершеннолетия, можно будет и к делу приобщить. И проучить руками сына этого дерзкого ниндзя, чей предок повинен в падении влияния рода Ороку. Пусть, пусть пока ничего не подозревающий Йоши обучает Саки, пусть греет змеёныша на своей груди. Скоро уже ученик обратит приобретённые навыки против своего учителя. Свершится то, что должно было произойти ещё много лет назад. Род Хамато должен быть опозорен. Пусть Йоши на своей шкуре испытает, каково это – быть изгоем. Репутации рода Ороку терять уже практически нечего, пусть и честь Хамато погибает вместе с ней.
Йоши напрасно надеется воспитать из Саки такого же наивного телёнка, как он сам. Семена зла в душе мальчишки посеяны, и господин Ороку устранит всё, что способно помешать им прорасти. Потому необходимо до минимума ограничить общение Саки с сенсеем. Додзё – не более. А вот из дома Хамато мальчишку нужно немедленно изъять.
Господин Ороку выколотил пепел из погасшей трубки и задумался. Мысли его были тягучие, чёрные. Со стороны человек походил на каменное изваяние, только чуть заметное подрагивание век выдавало сейчас в нём живое существо. Лишь немногие из числа приближённых знали об обманчивости такого спокойствия. Оно мгновенно могло смениться неукротимым, ослепляющим бешенством, проходящим так же внезапно, как и возникло. Нужен был лишь раздражающий фактор - и кто-то или что-то, на чём можно выместить зло. Господин Ороку старался контролировать вспышки гнева, но преуспевал в том не всегда. Эту странность его характера унаследовал и Саки.
Господин Ороку ждал. Супруга должна привести сына домой, как он велел. Она приведёт, найдёт нужные слова и для Саки, и для Йоши, в жене он не сомневался. Другую просто не выбрал бы в спутницы жизни. Миоко вернёт сына. И тогда-то уж он найдёт управу на скверного мальчишку. Больше Саки не посмеет бунтовать.
Терпеливое ожидание было вскоре вознаграждено. На крыльце послышались долгожданные шаги. Но… слишком уж тяжёлые для женщины и ребёнка. Кто ещё заявился? Ах, ну конечно, премудрый сенсей решил лично проконтролировать, как примут Саки. Давай же, проходи, Хамато Йоши, а уж мы найдём, как тебя встретить!
Тихонько пропели раздвигаемые двери, и госпожа Миоко посторонилась, пропуская сына и гостя. Саки держал голову высоко, вместо того, чтобы съёжится под суровым взглядом отца, подобно побитому щенку, как и полагается провинившемуся. Нет, мальчишка и не думает выказывать страх. Совсем отбился от рук! Кстати о щенке. Ненавистный белый зверёныш сидит на руках у Саки и предостерегающе демонстрирует господину Ороку мелкие острые зубы. Человек неожиданно почувствовал, как заныла укушенная щиколотка. Дерзкая собачонка, надо же, даром что от земли не видать.
- Нагулялся, Саки-тян?
Маленький ниндзя кивнул. Опять-таки без тени боязни. Отец готов был ударить сына с криком: "Разве так полагается отвечать, ты, негодник?!" Но вспыхнувшую было ярость пришлось срочно притушить – сейчас ей не время.
- Мир вам, Ороку-сан, - вежливо, но не подобострастно поклонился Хамато Йоши.
- Приветствую вас, Хамато-сан, - едва заметно кивнул в ответ глава семейства Ороку.
Уходить гость явно собирался не скоро. Пришлось предложить ему сесть.
- Я пришёл, чтобы поговорить с вами, Ороку-сан, - молвил ниндзя, устраиваясь на предложенном ему почётном месте.
Хозяин дома перехватил адресованный сенсею умоляющий взгляд Саки. К’со, мальчишка так и не расстался с собачонкой. Неужели сенсей, эта изворотливая лисица, пришёл лишь затем, чтобы уговорить оставить зверёныша? Господин Ороку нахмурился.
- Пусти ты, наконец, щенка, - приказал он сыну, - и ступай отсюда.
Саки очень хотелось послушать разговор взрослых, но перечить сейчас отцу было по меньшей мере неразумно. Маленький ниндзя с сожалением опустил Кёсиро на пол и выскользнул из гостиной. Господин Ороку глазами подал жене знак. Та, поняв, тут же схватила щенка за загривок, вышвырнула на крыльцо и задвинула двери.
- Ты тоже иди, - повелел грозный супруг.
Окатив его сердитым взглядом, госпожа Миоко гордо удалилась, демонстративно ударив дверью. Впрочем, далеко она не ушла, а притаилась за тоненькой створкой, вслушиваясь в доносящиеся из гостиной приглушённые голоса.
Выпроводив домочадцев, господин Ороку повернулся к гостю.
- Я вас слушаю.
***
Войдя в детскую, Саки первым делом ухватил за ухо ничего такого не ожидавшего Кацуо.
- За что, онии-тама? – взвыл изобиженный братик.
- Это ты, трус, выболтал родителям, где меня искать! – шипел разъярённый Саки, терзая ухо младшего.
- Что ты, что ты, вовсе нет, онии-тама! – принялся оправдываться Кацуо. - Отец сам догадался!
- Верно говоришь?
- Провалиться мне на этом месте, если вру!
Поскольку младший не провалился, гром не грянул, и вообще никакая сверхъестественная сила не покарала предполагаемого лжеца, Саки счёл возможным ему поверить и выпустил потерзанное ухо.
- Смотри теперь, Кацуо-тян. Хамато-сенсей будет говорить с папашей. Он велит ему оставить Кёсиро и папаша не сможет теперь ослушаться.
Кацуо вымученно улыбнулся, потирая горящее ухо.
***
- Я вас слушаю, Хамато-сан.
Спокойный голос, пренебрежительный тон. Всем своим видом господин Ороку показывал, что оказывает гостю честь, снизойдя до беседы с ним. А Йоши всё говорил и говорил. Он не был уверен, доходят ли его слова до хозяина дома. Впервые у ниндзя не получалось запутать, внушить своё мнение и все его доводы разбивались, как волна о скалу.
- Из Саки-куна выйдет великий мастер. Он всё схватывает на лету и показывает великолепные результаты. Но есть одно обстоятельство, препятствующее его дальнейшему обучению.
Господин Ороку поднял левую бровь, что означало недоумение.
- В душе Саки-куна заложено злое начало. Пока он ещё ребёнок, зло внутри него дремлет. Но когда он вырастет, эти задатки вкупе с навыками шпиона и воина, что я ему преподам, могут привести к весьма плачевному результату. Скажу прямо – если не принять меры, то из мальчика выйдет великий преступник.
Губы господина Ороку сложились в неприятную ухмылку. Вот как? Значит, блаженный сенсей не так уж наивен.
- Что же вы предлагаете, Хамато-сан? Забрать парнишку из клана?
Забрать! Опять это слово, способное решить все проблемы. Или же усугубить ситуацию. Он, Йоши, не станет обучать потенциального злодея, но и не будет влиять на формирование его характера.
- Я этого не говорил. Заберёте вы Саки-куна или нет – преступником он всё равно станет, если не заниматься его воспитанием, - ниндзя выдержал паузу и продолжил, - Зло не должно проявить себя. Со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы смягчить нрав мальчика. Но я не родной ему человек. Главная роль в воспитании принадлежит вам – самым близким людям. Вам следует изменить своё отношение к сыну. Оказывайте ему больше внимания. Вникайте в его проблемы. Не пытайтесь воздействовать руганью и побоями – такие меры ещё больше озлобят мальчишку.
- Благодарю покорно, - перебил господин Ороку. - Я предпочту придерживаться своих методов воспитания. Если потакать всем капризам мальчишки, мы скорее избалуем его, чем усыпим в нём – как вы там сказали? – врождённое зло.
- Уж чем-чем, а вниманием своего сына вы точно не балуете, - съязвил Йоши.
Господин Ороку скривился, глаза его сверкнули злым огнём:
- Вижу, вы, человек холостой, можете дать совет отцу семейства. Так не тяните, говорите уже, что хотели.
- Оставьте вашим сыновьям щенка! – ниндзя повысил голос до такой степени, что госпожа Миоко ясно его расслышала. - Собака благотворно влияет на характер Саки-куна и учит его ответственности.
Господин Ороку расхохотался.
- Уличный пёс помешает моему сыну стать преступником! Да вы шутник, Хамато-сан! Щенок учит ответственности! Надо же такое придумать!
- Оставьте щенка! – повторил ниндзя.
- Вы… вы мне угрожаете? – простонал господин Ороку, давясь смехом. - Угрожаете?
Йоши задрожал от негодования. Никогда и никого, казалось, он не презирал больше, чем этого человека. Ему захотелось надерзить, ранить собеседника словом в самое сердце.
"Если, конечно, у него вообще есть сердце" - подумал ниндзя, а вслух сказал, так громко, чтобы и госпожа Миоко, которая, как он знал, всё ещё прячется за дверьми, тоже слышала:
- Судьба порой распределяет свои блага весьма несправедливо. Тем, кто полжизни отдал бы за детей, она не даёт и шанса, а вам вот небеса неизвестно за какие заслуги послали сразу двоих замечательных сыновей.
- Что? – спросил господин Ороку, мгновенно оборвав смех.
- Ещё хоть пальцем тронете мальчишку – будете иметь дело с кланом Фут, - прошипел Йоши.
Собеседники поднялись на ноги и встали друг против друга, обмениваясь угрожающими взглядами. Госпожа Миоко притаилась в своём укрытии.
- Не очень-то пугайте меня. На каждую силу найдётся ещё большая, - понизив голос, произнёс господин Ороку и, подойдя вплотную к гостю, что-то прошептал ему на ухо.
- Я всё сказал. Щенок останется, я лично прослежу за этим, - ответил Йоши, не подавая виду, что задет или испуган. - Всего хорошего, Ороку-сан!
- И на чай не останетесь? – язвительно поинтересовался хозяин дома, но гость, не слушая, уже вышел.
Часть седьмая***
Пребольно ударившись о ступеньки крыльца, Кёсиро встряхнулся, проковылял под дерево и обиженно свернулся там. Болел ушибленный бок и хотелось есть, но щенок терпел. Решалась его судьба. Кёсиро видел, как из дома вышел нахмуренный Хамато Йоши и, чеканя шаг, удалился. Щенок смотрел ему вслед, пока несгибаемая фигура сенсея не исчезла из виду. Он понял, что разговор не удался и несколько приуныл.
Госпожа Миоко, попыхивая папироской, вошла в гостиную. Глаза её метали молнии.
- Слышала всё? – усмехнулся супруг.
- Этакий наглец! В нашем доме над нами же и насмехается! – с места в карьер завелась женщина. – Почему ты не вышвырнул его? Почему не…
- Тихо ты! – оборвал господин Ороку. – Скандала захотела? Это он тебе устроит.
Но заткнуть рот госпоже Миоко было задачей не из лёгких. Словно фурия, она наступала на супруга, брезгливо отмахивающегося от папиросного дыма.
- Так как нам – подчиниться проклятому выскочке? Оставить мальчишкам собаку?
- Что ж, можно и оставить собаку… - задумчиво произнёс господин Ороку, набивая трубку.
Жена обомлела, едва не выронив папиросу:
- Вот ка-ак… Пустить в наш образцовый дом шелудивую дворнягу?!
- Это кисю, - поправил супруг, пуская к потолку дымное колечко.
- Да какая разница?! – возмущалась зарвавшаяся женщина. - Мы поступимся принципами, уступим мальчишкам – и всё потому, что ты испугался проклятого ниндзя!
Она-то понадеялась на изворотливого муженька, а тот пошёл на поводу у нахала Йоши! Где это видано, чтоб какие-то выскочки указывали почтенным людям?! Куда катится мир? Ладно же, она сама придумает, как убрать уличного пса.
- Замолчи, ты! – рявкнул господин Ороку.
Кажется, даже стены дрогнули от его крика. Поперхнувшись дымом, госпожа Миоко испуганно отпрянула и закашлялась. Почувствовать на своей шкуре силу мужниных кулаков ей не хотелось.
- Всё бы тебе действовать нахрапом, - скривился глава семьи, - а ещё носишь фамилию Ороку.
- Никак в толк не возьму: то хочешь оставить шавку, то меня же винишь, - недоумевала супруга. – Если затеял что, так и скажи, не то я сама…
Скептически посмотрев на жену, господин Ороку нехотя пояснил:
- Пойми, дурья голова, сейчас нельзя выгонять щенка. Он останется… пока останется здесь. А когда страсти улягутся…
Хозяин дома, конечно, не испугался угроз Хамато Йоши. И не собирался радовать сыновей водворением собаки. Но и усугублять натянутые отношения с дерзким ниндзя не хотел. Можно потерпеть зверька неделю-другую, пусть Йоши успокоится. Уж что-что, а ждать господин Ороку умел.
- А-а-а, - осклабилась госпожа Миоко, наконец постигшая замысел мужа. – Это ты хитро придумал. Шавка сгинет, а мы ни при чём.
Пару деньков она как-нибудь потерпит! Какой умница её муж! Как всё ловко устроил!
- Можешь сообщить сыновьям радостную весть, - хмыкнул глава семейства. – И выброси свои проклятые папиросы. Терпеть их не могу.
Сообщить? Это, конечно, можно. С каменным выражением на лице госпожа Миоко вошла в детскую. Две пары блестящих глазёнок тут же с надеждой уставились на неё.
- Кацуо, Саки, подойдите-ка ко мне, бездельники! – подозвала мать.
Сыновья с опаской подошли к матери, и та цепкими пальцами ухватила их за уши, показывая тем самым, что остерегались они не напрасно.
- Собаку, значит, захотели? – злорадно шипела госпожа Миоко, с усердием выкручивая уши мальчишек. – Так вот: если кто-то из вас хоть пикнет – не видать вам щенка!
Кацуо, уже подвергавшемуся сегодня подобной экзекуции, пришлось туго вдвойне. Но он молчал, плотно сжав зубы. Если он выиграет жестокую борьбу с матерью – у него будет собака! В выносливости брата Кацуо не сомневался.
Маленький ниндзя горевал. Совсем недавно его называли почти нежно "сынком", а теперь мать истязает, а отец только командует. Значит, всё обман? И семья, и ласковые слова, и уговоры сенсея – всё оказалось ложью. Саки больше ни за что не послушает Хамато Йоши. Белый щенок – вот правда, а остальное – мираж, в который нельзя верить. Он, Саки, отныне станет доверять только себе.
Братья, несмотря на все старания матери, не издали ни звука. Оттолкнув сыновей, госпожа Миоко, подбоченясь, объявила:
- Так и быть, маленькие негодяи! Шавка останется…
Кацуо, ликующе вскрикнув, хотел было на радостях ещё и подпрыгнуть, но стушевался под сердитым взглядом матери. Саки даже не шевельнулся, приняв весть как должное. Он одержал очередную маленькую победу. Пока крохотную, но вослед ей явятся и большие, настоящие. Саки подождёт (разве не сын он своего отца?). Настанет час, когда он рассчитается и с родителями-тиранами, и с обманщиком-сенсеем. Однажды клан Фут покорится ему. Нужно терпеть, стискивая зубы, никому не жаловаться и ни перед чем не пасовать.
Увлекшись такими мыслями, Саки не сразу услышал, какие условия диктует мать:
- Еды этому шелудивому бродяге я не уделю ни крошки. Если хотите – делитесь с ним своими порциями. Чтобы я не слышала ни визга, ни лая. Если шавка войдёт в комнаты – пеняйте на себя. В саду чтоб не смел пакостить. Пусть не попадается лишний раз мне на глаза. За каждую испорченную им вещь я с вас по три шкуры спущу, так и знайте.
- Да, матушка, - склонили головы братья.
- И помните, негодники, хоть одну жалобу на вас я услышу или вы вздумаете ослушаться меня – щенок вылетит из дома в два счёта, - дополнила госпожа Ороку, с превосходством поглядывая на сыновей.
- Да, матушка!
В эту ночь Саки долго не мог уснуть. Маленький ниндзя ворочался на своём футоне, завидуя безмятежно посапывающему брату. Впечатления прошедшего дня не давали ему покоя. Сколько всего уместилось в короткие двадцать четыре часа! Вспышка ярости в додзё, разговор с Хамато Йоши, возвращение домой, решение родителей оставить Кёсиро. А вчера отец побил его и прогнал на улицу. Он бродил по тёмным дорогам… И было что-то ещё, неясное. Да, Саки пытался вспомнить, как связан его сенсей с родом Ороку.
Семейное предание в падении репутации дома Ороку обвиняло не в меру удачливого ниндзя, нашедшего некие магические реликвии. И имя наглеца… Имя…
Его звали Хамато Коджи!
Вот частицы головоломки и сложились в единое целое! Сенсей, вне всяких сомнений, потомок того Коджи. Ему надлежит ответить за преступление предка и за сегодняшнюю ложь. Пожалуй, опозоренная фамилия будет прекрасным наказанием. Придёт день – и Ороку Саки добъётся своего. Не для отца – для себя.
Ещё вчера маленького ниндзя смутили бы подобные мысли, но сейчас на губах его играла довольная усмешка.
***
Для белого щенка настали относительно спокойные времена. Еду маленькие хозяева носили ему уже не таясь. Кёсиро, с аппетитом поглощая пищу, не знал, что мальчишки отдают ему часть своих порций. Днём, в отсутствие Саки и Кацуо, щенок отсиживался в глубине сада, опасаясь показываться взрослым людям. Крикливая женщина, вечно пахнущая табаком, и жестокий мужчина, которого он укусил, внушали пёсику инстинктивный страх.
Памятуя о проведённых в коробке днях, он старался и не лаять. А бегать, играть, звонко тявкать на птиц так хотелось!
Однажды в саду появился настоящий нарушитель. Огромный рыжий пёс с клочковатой шерстью и обрубленным левым ухом нагло лавировал между деревьями, выискивая съестное. На маленького охранника он не обращал ни малейшего внимания. Возмущённый Кёсиро зло залаял, приказывая незнакомцу убраться вон с чужой территории. Одноухий, не удостоив щенка даже взглядом, ленивой трусцой направился к дому. Такого белый щенок просто так оставить не мог. С негодующим тявканьем он устремился за бродягой, норовя ухватить того острыми зубками за лапы. Одноухий отбивал атаки, отшвыривая лёгкого, как пёрышко, противника, но защитник сада, перекувырнувшись, мгновенно вскакивал и вновь бросался в бой.
- У-у, мерзкая дрянь! – потрясала кулаками госпожа Ороку, слушая доносящийся из сада лай. – Вышвырну ко всем чертям! Сегодня же!
Судьба белоснежного щенка Кёсиро таким образом определилась. А сам он, ничего не подозревая, продолжал самоотверженно защищать свою территорию. Одноухий, отталкивая щенка, неуклонно пробивался вперёд. Вот он уже обогнул дом и приготовился взойти на крыльцо. Разозлённый Кёсиро, почувствовав знакомое отчаяние, как маленькая комета налетел на нарушителя и изо всех сил вцепился в правую заднюю лапу.
- Ай-я-айй! – взвыл от боли Одноухий, безуспешно пытаясь стряхнуть щенка.
- Да чтоб тебе провалиться! – яростно взвизгнула госпожа Ороку.
Решив положить конец несусветному собачьему воплю, женщина схватила бамбуковую палку (ту самую!) и ринулась восстанавливать нарушенный покой. Выскочив на крыльцо, она увидела не одну собаку, а целых две. Мерзкий щенок уже и чужих псов приваживает!
- Сейчас я вам задам!
Не разобравшись в ситуации, женщина со всей силы огрела Одноухого палкой по спине. Завизжав, рыжий пёс рванулся, оторвал-таки от себя щенка и бросился бежать со всех ног. Обрадовавшись подоспевшей подмоге, Кёсиро бросился вслед отступающему врагу, продолжая злобно лаять. Вслед за ним, с палкой в руках, следовала госпожа Миоко.
Упиваясь победой, в пылу погони, Кёсиро не сразу понял, почему вдруг померк свет в глазах, перехватило дыхание и стало так больно. Какая сила обрушилась на него, опрокинула на землю? Он лежал, судорожно перебирая лапами, жалобно скуля. Когда ощущение реальности потихоньку вернулось, щенок разглядел над собой злую женщину с бамбуковой палкой. Жгучая обида сдавила маленькой сердечко. За что?! Ведь он исполнял долг, как всякий порядочный пёс защищал вверенную ему территорию. Почему мать маленьких хозяев ударила его? Чем недовольна?
С трудом поднявшись на дрожащие лапы, Кёсиро понуро поплёлся в сад, чтобы не видеть, не знать противной женщины, с гадкой усмешкой на губах смотрящей ему вслед. Голова кружилась, всё тело налилось страшной усталостью. Нужно отлежаться, переждать.
- Ишь ты, оправился, живучий, - удивилась госпожа Миоко. - Я-то думала хребет тебе переломить. Ничего, я от тебя избавлюсь. Сегодня же!
Вечером белый щенок не притронулся к еде, не стал играть.
- Да у него нос горячий! – испуганно крикнул Кацуо.
- Нужно скорее врача! – беспокоился Саки, осторожно ощупывая тельце щенка. – Ну, где болит?
Кёсиро жалобно повизгивал. Что он мог сказать?
- Я вам покажу врача! – возмутилась мать. – Сейчас же оставьте в покое собаку и марш в дом!
- Но, мама, Кёсиро заболел, ему нужно… - запротестовал Кацуо.
- Ничего ему не нужно! – перебила госпожа Миоко. – Отлежится и поправится.
- Ну мама, пожалуйста! – в унисон затянули братья.
- Забыли уговор, паршивцы? Так я мигом напомню! – вскинулась мать, отвешивая сыновьям подзатыльники.
***
Ночью Кёсиро свернулся калачиком на крыльце, временами погружаясь в дрёму. Боль от удара немного отступила, но в сердце затаилась другая, ещё более невыносимая. Справедливости нет! Отныне белый щенок не будет доверять людям, не станет служить им. Два маленьких человека удостоятся его дружбы, но более – никто. Зачем только они с маленьким хозяином вернулись? Лучше бы уж действительно отправились странствовать по свету!
Во сне Кёсиро тревожил смутный зов. Тёмные тени вольных, никому не подчиняющихся псов манили за собой.
- Мир велик, он не ограничивается этим садом, - вещали призраки. – Идём с нами, идём! Ты увидишь, как огромен и прекрасен мир, в котором ты – сам себе хозяин!
Спящий щенок нервно подрагивал, шерсть на загривке вздыбилась. Ему и хотелось присоединиться к бродячей ночной стае, и пугал тёмный пустырь.
- Свет не сошёлся клином на одном пустыре! – лаяли призраки.
И в самом деле – он ведь защитил маленького хозяина, прогнал Одноухого. Ему ли бояться пустыря?
- Я иду! – тявкнул щенок.
В сон неожиданно вторглись цепкие пальцы, сграбаставшие Кёсиро за загривок. Щенок не сразу оценил степень опасности, не решил, следует ли сопротивляться. А ведь он узнал эту руку! Когда белый пёсик понял, что бороться всё-таки нужно было, его уже затолкали в душный мешок. Госпожа Миоко не любила откладывать дела в долгий ящик.
Рыча, щенок барахтался в зыбкой тюрьме, но всё без толку. Его куда-то несли сквозь ночь.
Лёгкое потряхивание, потом резкое падение, от которого сердце замерло, а потом – чёрная пустота.
Часть восьмая***
Услышав весёлый птичий гомон, Кёсиро понял две вещи: новое утро для него всё же настало и он жив. Поворочавшись в мешке, щенок не почувствовал твёрдой почвы под лапами. Стало быть, холщовую ловушку что-то держит в подвешенном состоянии. Следовало скорее выбираться на волю.
Над способом освобождения щенок думал недолго. Нужно поступить так же, как с коробкой! Ухватив зубами мешковину, Кёсиро приступил к работе. Нити трещали и рвались, и вскоре узник просунул в дыру острую мордочку.
И только тогда увидел, как ему повезло.
Сброшенный с обрыва мешок зацепился за подмытые водой корни росшего у края реки дерева и лишь потому не свалился прямо в поток. Кёсиро испуганно дёрнулся. Мешок опасно качнулся. Висеть вниз головой смысла не было и щенок выбрал падение. Действуя зубами и лапами, смельчак протиснулся в прогрызенную дыру и полетел прямиком в реку.
Поток тут же подхватил и поволок лёгкого щенка. Кружась и отфыркиваясь, Кёсиро правил к берегу, но его силёнок недоставало на то, чтобы сопротивляться реке. Волны накрывали пёсика с головой, отчаянно загребая лапами, он выбивался на поверхность, захлёбывался и судорожно глотал воздух, а течение волокло его всё дальше.
- Не выплыть! – с отчаянием подумал щенок, не переставая молотить по воде уставшими лапами.
Он чувствовал, как силы покидают его маленькое тельце.
Берег близко, но до него уже не добраться.
Глотнув порцию воздуха, щенок снова погрузился под воду.
Спасение явилось неожиданно. Неизвестный бесцеремонно схватил утопающего поперёк спины и вытянул на поверхность. Кёсиро даже не сразу понял, что очутился не в человеческих руках, а в клыкастой пасти. Огромный пёс направился со своей добычей к берегу, где в ожидании кружилась парочка его приятелей.
- Какую странную рыбку ты выловил, Цугимэ*! – усмехнулся куцехвостый бродяга, с любопытством осматривая кашляющего щенка.
Освободив лёгкие от воды, Кёсиро принялся отряхиваться, взметнув во все стороны тучу сверкающих брызг.
- Хе-хе, неважнецкий у нас сегодня улов! – хрипло засмеялся тот, кого назвали Цугимэ. – Его проглотишь и не почувствуешь!
Белый щенок с ужасом взглянул на спасителя. Неужели тот и вправду собирается его съесть?! Только последние отщепенцы способны совершить подобное злодеяние.
Морду бродячего пса, по-видимому, лидера троицы, пересекал глубокий рубец, из-за которого вожак и получил прозвище. Жестокие глаза Цугиме говорили о том, что их владелец вовсе не шутит.
- На закуску в самый раз! – облизнулся его приятель, помахивая обрубком хвоста.
- Да я его знаю! – подал голос третий пёс. – Это из-за тебя, паршивец, я получил палкой от мегеры Ороку!
Кёсиро обернулся. Так и есть! На него смотрел, злобно скалясь, тот самый рыжий бродяга Одноухий, которого он не далее как вчера гнал из сада.
Надо же, из огня да в полымя! Не утонул в реке, так извольте – окружён голодными клыкастыми монстрами. Да они действительно растерзают его! Просто так, ради жестокой забавы. Заступиться некому. Кёсиро мрачно осмотрел диспозицию. Позади река, впереди крутой обрыв, взобраться по которому получится не вдруг, даже если удастся прорваться сквозь живое кольцо. Первым кинется Одноухий.
Что ж, раз так вышло, белый щенок дёшево свою жизнь не продаст. Жаль, она оказалась такой короткой! Он и не видел её совсем. Было в ней много плохого, но попадалось и хорошее. Саки и Кацуо, не забывайте своего маленького друга!
- Только троньте, уроды! – оскалился щенок. – Покромсаю!
Рычание у него, надо сказать, получилось детским и ничуть не внушительным.
- Это ты-то покромсаешь, малявка? – фыркнул Одноухий. – Да я тебя…
Не договорив, большой пёс ударил щенка лапой и тот кубарем покатился по песку. Кёсиро не успел подняться, когда на него налетел Куцый, рванул зубами, отскочил. Не до крови – псы только расходились, распаляя себя для настоящей драки. Но боль вместо того, чтобы сломить щенка, укрепила его боевой дух, вернула утраченные было силы. Он уже чувствовал внутри себя знакомую всепожирающую ярость. Щенок никогда прежде не дрался, но инстинкт подсказал ему, как действовать.
Вскочив так стремительно, словно его подбросила невидимая пружина, Кёсиро закружил между нападающими, уворачиваясь от их клыков и нанося молниеносные укусы.
- Не вертись, негодник! – рыкнул Куцый, пытаясь достать вёрткого противника.
Стой и дай себя убить!
- Ничего, долго ты так не продержишься! – прохрипел Цугимэ.
Кёсиро и сам понимал – сражаясь так, он понапрасну расходует силы и только больше злит нападающих. Его щенячьи зубы – ничто против их угрюмых клыков.
В поединке один на один у него будет крошечный шанс. Но предоставят ли бандиты такую возможность?
- Деритесь с честью! – в отчаянии крикнул Кёсиро.
- Чем же тебе не нравится трое против одного? – спросил Цугимэ, свесив язык.
Запыхавшийся щенок грозно щетинился, вызывая вожака на честный бой.
- А ты силён, парнишка, - удивился пёс со шрамом. – Так и быть, поборемся с тобой. Победишь ты – ступай на все четыре стороны. Выиграю я – ты станешь нашим завтраком. Договорились?
Вожак прищурился. Его клевреты насмешливо запыхтели, свесив языки. Отступать было некуда.
- Договорились! – тявкнул Кёсиро.
Соперники сошлись. Силы были неравны до такой степени, что боем происходящее назвать было никак нельзя. Убийство – вот так вернее. Щенок бросался на взрослого пса, хватая его за лапы, а тот, казалось, даже не замечал боли и только время от времени, потешая дружков, склонял набок изуродованную голову – дескать, кто там меня ущипнул? Наконец развлечение надоело вожаку.
- А вот теперь начнётся настоящий бой, парнишка! – гавкнул Цугимэ, поддав мордой щенка под живот.
Кёсиро взвился в воздух, а когда приземлился, дыхание перехватило и свет в глазах на миг померк. Но… Что-то ещё мешало ему дышать. Ярость. Та самая, настоящая, сильнее владевшей им только что. Горячая, жгучая ненависть, побуждавшая без страха бросаться на превосходящего по силам противника. Именно она заставила щенка укусить господина Ороку и задержать Одноухого. И сейчас…
Цугимэ остолбенел, не в силах отвести взгляд от белого щенка. Вид малыша был поистине страшен. Глаза налились кровью, шерсть вздыбилась, губы приподнялись в оскале. С яростным визгом Кёсиро одним прыжком одолел расстояние до растерявшегося бандита и плотно сомкнул челюсти на его горле.
- Убей его, убей, Цугимэ! – вопили клевреты, не решаясь подступиться.
Большой пёс запаниковал, заметался в безуспешных попытках избавиться от цепкой, как пиявка, верной гибели. Вожак катался по земле, бил щенка лапами. Тщетно! Никакая сила на свете не заставила бы Кёсиро разжать зубы. Со стороны бой казался немыслимым, невероятным, но факт оставался фактом: крошечный белый щенок почти загрыз огромного пса. С диким урчанием Кёсиро всё сильнее сжимал горло врага, с радостным упоением чувствуя во рту вкус чужой крови.
- Проклятье! Это невозможно! – скулил Одноухий, вытаращив глаза от ужаса.
- Он волчонок, а не щенок! – вторил бесхвостый приятель.
Совершенно выдохшийся Цугимэ тяжело грохнулся набок, судорожно перебирая лапами, с хрипом втягивая воздух сквозь стиснутую трахею. Бока его ходили ходуном. Только тогда в голове Кёсиро что-то щёлкнуло и он выпустил жертву, не доведя начатое дело до конца.
- Ты спас меня. Жизнь за жизнь, - сказал щенок кашлявшему вожаку и пошёл прочь.
- Ну и силён парнишка! – почтительно протянули Куцый и Одноухий вслед удаляющемуся щенку.
- Эй, малый, подожди! – крикнул Цугимэ.
Кёсиро оглянулся. Что нужно рубцованному вожаку?
- Тебе ведь, наверное, некуда идти? – издалека начал тяжело дышавший бродяга.
Белый щенок задумался. Вообще-то у него есть дом и два хозяина, но там же находятся мрачный человек с трубкой и женщина с жестокими руками.
- Положим, некуда… И с того?
- Присоединяйся к нашей стае, парень! – вилял хвостом Цугимэ. – Ты, по всему видать, превосходный пёс. Из тебя выйдет толк.
- Идём с нами, парнишка! – уговаривали Одноухий и Куцый. – Мы вольные псы! Сами себе хозяева и никто нам не указ!
"- Идём с нами! Никто нам не указ!"
Кто так говорил? О свободе, мире без цепей и заборов рассказывали призрачные псы во сне. Маленький Ороку Саки тоже собирался странствовать по свету. Но Саки вернулся домой. А Кёсиро оказался перед выбором: остаться с маленькими хозяевами или присоединиться к недавним врагам.
Щенок посмотрел наверх, на обрыв. Взобраться он сможет, дорогу до дома найдёт. Маленькие хозяева обрадуются его возвращению. Но есть и плохие взрослые люди. Они снова будут попрекать сыновей из-за него. Кёсиро вернётся. А его опять посадят в мешок. Только в другой раз может так не повезти.
Щенок перевёл взгляд на приветливо виляющих хвостами псов. Даже полузадушенный Цугимэ смотрел миролюбиво. Свободные псы, сами распоряжающиеся своей судьбой. Разве не о таком он мечтал?
Кёсиро колебался. Дом с хозяевами и злыми людьми или полная опасностей свобода? Что выбрать?
Маленькие хозяева наверняка станут искать его, обнаружат прогрызенный мешок, следы на песке. Саки умеет читать следы, он всё поймёт.
А впереди – вольная жизнь, где никто не посадит в мешок.
- Двинешься с нами? – звал Цугимэ. – Решай, мы сейчас идём охотиться на кроликов.
Кёсиро как раз проголодался. Путешествие с троицей бесшабашных псов прельщало его всё больше. Уже не сомневаясь, он шагнул навстречу ожидавшим его решения новым друзьям.
- Я с вами!
- Вот и славно! – обрадовался вожак. – Я Цугимэ, этот вот, с одним ухом – Нииро**, а бесхвостый – Сагиси***. Мы живо тебя обучим всему, что полагается знать бродячему псу.
- Я Кёсиро! – представился в свою очередь белый щенок.
- Так вперёд, Кёсиро! Да здравствует наш новый товарищ!
Весело переговариваясь, примирившиеся враги двинулись по берегу навстречу новым приключениям.
* Рубец (яп.)
** Рыжий (яп.)
*** Плут (яп.)
В сгущающихся сумерках, не разбирая дороги, шёл одинокий мальчишка со щенком на руках. Он отрывисто дышал от боли в жестоко избитом теле. Душа его ныла от незаслуженной обиды. В глазах стояли слёзы. На сей раз он, Ороку Саки, не совершил никакого проступка, наоборот, взял на себя ответственность за живое существо. За это его отругали, побили и выгнали из дома.
Выходит, ответственность – преступление?! Где же ты,справедливость?
- Ведь это Кацуо принёс тебя, дал тебе имя, - хрипло шептал Саки, обращаясь к щенку, - а расплачиваюсь я один.
Кёсиро жалобно заскулил, выражая своё сочувствие. Это из-за него разозлились взрослые, а маленький хозяин оказался на улице на ночь глядя. Теперь их судьбы похожи. Или даже у них оказалась одна судьба на двоих. Вместе им и следует пережить так внезапно свалившуюся беду.
Ноги сами привели Саки на пустырь. Щурясь на мрачное тёмное пространство, маленький ниндзя спросил у Кёсиро:
- Значит, это здесь?
Белый щенок испуганно вздрогнул. В глубине пустыря ему померещились чьи-то жуткие тени. Тут даже днём неуютно, а во мраке и подавно. Неужели его сейчас бросят?! Нет, он ни за что не останется здесь один! Кёсиро задрожал от страха. Саки успокаивающе почесал его за ухом.
- Что ты, дурачок? Неужели думаешь, будто я оставлю тебя тут, как велел папаша? Нет, я просто хотел посмотреть, откуда тебя забрал Кацуо.
Сказав так, маленький ниндзя двинулся дальше. Ему было, в сущности, всё равно, куда идти. Он свободен и мир открыт перед ним. Бояться абсолютно нечего, ведь самое страшное с ним уже произошло.
- Так мы и будем с тобой путешествовать. Как в книгах с приключениями, - фантазировал Саки, бесшумной тенью скользя во мгле. - Сами станем добывать пропитание и никто больше нам не указ.
Кёсиро был согласен на всё. Путешествовать так путешествовать. На свете полным-полно мест и диковинных вещей, о которых они пока понятия не имеют, и раз уж им выпала такая судьба – что ж, они увидят, что скрывается за загадочной чертой горизонта.
Потом уже Шреддер, как ни старался, не мог вспомнить, где он бродил той ночью. Все пройденные им тогда дороги слились в одну – бесконечную, пустую и тёмную. Он помнил маленькое тёплое тельце на своих руках. И ещё – боль. В теле и в истерзанной душе. Всё-таки бамбуковая палка, что и говорить, оружие страшное даже для взрослого, а он был хоть и упрямым и сильным – но всего лишь мальчишкой. А уж осознать, что самым близким людям безразлична твоя судьба, страшно в любом возрасте.
Та ночь не прошла бесследно для Ороку Саки. То последнее наивное, детское, что ещё сохранялось в нём, исчезло, ушло навсегда из растравленной души. Образовавшуюся пустоту заполнила ненависть ко всем, кто унизил его. В ту ночь Ороку Саки плакал в первый и последний раз.
В жизни Шреддера было ещё много всяческих дорог, но ни одна не могла сравниться с той, путаной и тёмной . Он не любил вспоминать о ней, но забыть никак не мог.
Он тогда просто шёл и шёл, как заведённый, вполголоса разговаривая со своим Кёсиро, и глаза его сверкали в темноте.
Хамато Йоши лучше других знал, что глаза Шреддера светились всегда. Когда он быстрее других учеников усваивал новый приём – самодовольно. В бою – яростно. Когда… да, когда он пришпилил его кимоно кинжалом к стене – злорадно. Но никогда больше Йоши-сенсей не видел в глазах Ороку Саки такого тёплого света, как в те дни, когда маленький ниндзя общался со щенком по имени Кёсиро.
Сплинтеру было одновременно и приятно и горько наносить удары бывшему ученику, превратившемуся в лютого врага. Он надеялся сбить с него спесь. Достучаться до очерствевшего сердца Шреддера крысо-человек не мог. На это способен был кто-то другой, но не Хамато Йоши. Ведь Шреддер больше не верил ему, как доверял Ороку Саки, когда-то, много лет назад пришедший к сенсею со своей бедой.
Шреддер всеми силами старался забыть, а вот Хамато Йоши прекрасно помнил то утро, когда, выйдя на крыльцо, увидел сидящего на ступеньках худенького нахохлившегося мальчишку. Сенсей вздрогнул от неожиданности. Мальчик дремал, зябко подрагивая. Йоши осторожно тронул его плечо. От толчка мальчик тут же проснулся и уставился на сенсея мутными запавшими глазами.
- Саки-кун?!
Саки прерывисто вздохнул.
- Давно ты здесь?
- Не… не знаю, сенсей. Я не помню.
Откуда ему знать, как долго он сидит на чужом крыльце, если вообще не помнит, каким образом оказался здесь?! Тут раздалось сонное ворчание и из-за пазухи Саки вглянула сонная мордочка Кёсиро. Сенсей понял всё.
- Вот в чём дело! Пойдём-ка в дом. Расскажешь мне о случившемся.
Осматривая покрытое синяками и ссадинами тело Саки, Йоши выслушал его короткую печальную историю.
- Палкой, значит? Что же он за отец?!
Саки пожал плечами. Какой уж есть, как должен себя вести настоящий отец, он не знал.
От помощи юный ниндзя отказался. Ничего, рёбра не сломаны, а синяки – дело привычное. Поболит и заживёт. Уже сейчас намного лучше. Сенсей испытующе посмотрел ученику прямо в глаза, обрадовано заметив тот самый, так понравившийся ему мягкий свет.
- Говоришь, родители не знали? – хмыкнул мудрый ниндзя. - Они, должно быть, слепые, если не видели, как ты изменился в последние дни.
- Им совсем нет до меня дела, сенсей, - отмахнулся Саки.
Уловив в его голосе грусть, Хамато Йоши, повинуясь внезапному порыву, протянул было руку, чтобы погладить мальчишку по голове, а тот мягко, но решительно отстранился. Ороку Саки уже не нуждался в ласке, кроме того, пробудившийся в нём звериный инстинкт требовал оберегать голову.
- Ладно, - разочарованно вздохнул сенсей. - Ты ведь, наверняка, голоден?
- Я-то не очень, - помялся Саки, - а вот он, наверное…
Кёсиро заливисто тявкнул, подтверждая, что есть он действительно и давно хочет. Саки улыбнулся.
- Прости, ничего больше не могу предложить, - извинялся сенсей, ставя перед учеником мисочки с рисом и аппетитно пахнущим супом мисо. Саки мог бы поклясться, что вкуснее он в жизни ничего не пробовал. Он, конечно, проголодался, так как не ел толком со вчерашнего вечера, да и домашняя еда не шла ни в какое сравнение с той, что приготовил Йоши. Но маленький ниндзя был весьма горд. Он ел аккуратно и медленно, делая вид, что придерживается золотого правила "Хара хати бумнэ"*, и вообще принимает угощение, чтобы только не обидеть гостеприимного хозяина. На самом деле он просто не желал показывать сенсею, насколько голоден.
Свою порцию риса получил и Кёсиро.
- До сих пор мы давали ему только молоко! – запротестовал Саки, но, увидев, как щенок жадно принялся за трапезу, успокоился.
- Его уже можно приучать к другой пище,- пояснил Йоши. - Кстати, а как часто вы его кормили?
- Трижды в день, сенсей.
- Ну, для такого малыша этого мало. Ему нужно есть пять-шесть раз в день.
- Пять или шесть? – удивлённо протянул Саки. - Но, сенсей, я же не мог так часто забираться на кухню!
Йоши смутился, поняв.
- Что же мы будем делать дальше? – спросил он, скорее, самого себя, когда Саки, учтиво поблагодарив за угощение, отодвинул пустые миски.
- Идём в додзё, сенсей! – решительно заявил маленький ниндзя.
- Но, Саки-кун, в таком состоянии тебе не следует тренироваться, - возразил было Хамато Йоши. - Если уж отказываешься от моей помощи, то хотя бы отдохни, отлежись сегодня.
- Нет, сенсей, я готов тренироваться! – заупрямился Саки.
Он пойдёт сегодня в додзё во что бы то ни стало. Он сильный и помощь ему не нужна. Он пойдёт, потому что ярость, кипящая в его сердце, требует выхода.
Хамато Йоши не осталось ничего, кроме как уступить.
Оставив Кёсиро в доме Йоши, учитель и ученик отправились на занятие. Сенсей с восхищением посматривал на поджарого целеустремлённого воспитанника – что за характер!
Возле додзё, не решаясь войти, прогуливался Кацуо. Завидев брата и сенсея, он радостно кинулся им навстречу.
- Кацуо-тян? Плакса? Ты как здесь? – округлил глаза донельзя удивлённый Саки.
- Мать думала, что я пошёл в школу, а я сразу сюда. Я знал, что найду тебя здесь, - тараторил Кацуо. - Как ты, онии-тама? Я всю ночь не спал! А где…
- Кёсиро в порядке, - перебил Саки, догадавшись, о ком хочет спросить брат.
- Послушай, Кацуо-кун, тебе лучше сейчас пойти в школу,- решил вмешаться Йоши, увидев, как Саки, презрительно хмыкнув, отвернулся от брата.
- Но, Хамато-сан, я хотел сегодня… - попытался возразить Кацуо.
- Не годится пропускать уроки, Кацуо-кун, - мягко прервал его сенсей. - Да и родители твои ещё больше расстроятся.
Кацуо нерешительно потоптался на месте.
- Иди, малыш. С твоим братом ничего не случится, он пока поживёт у меня. У щенка всё хорошо. А с вашими родителями я сам поговорю.
- Хорошо, Хамато-сан!
Радостно блестнув глазёнками, Кацуо умчался. Саки так и не повернулся к нему.
В тот день, несмотря на все опасения сенсея, Ороку Саки занимался как никогда воодушевлённо. Он словно не чувствовал боли. С упоением юный ниндзя терзал боксёрскую грушу, прицельными ударами норовя разнести в пыль ни в чём не повинный гимнастический снаряд. Под конец, издав нечто среднее между криком и рычанием, Саки ударил ребром ладони со всей силы – и груша разошлась по шву, выпустив кучу песка.
- Жаль, что ты не папаша! – сказал юный ниндзя её останкам.
Остальные ученики с удивлением смотрели на него, но Саки ни до кого не было дела. Маленький бунтарь перевёл дыхание. Плескавшаяся в сердце ярость требовала чего-нибудь прочнее мешка с песком. Саки хотелось новой боли, словно ему мало было той, что переполняла сейчас его побитое тело. Оглядев додзё, он облюбовал трёхметровый деревянный барьер. Как маленький вихрь ниндзёнок налетел на преграду и замолотил кулачонками по доскам – безо всякой системы, просто бил, с радостью чувствуя, как дерево прогибается под ударами, ощущая резкую боль, хоть немного глушившую ту, что пожирала его изнутри. Саки рычал, как волчонок, не замечая ничего вокруг, кроме препятствия перед собой. Вот ещё немного – и он разобьёт его, и станет легче, словно он достучится до чего-то.
Ещё удар, ещё… Сейчас…
Хамато Йоши, поражённый силой своего воспитанника, в последний момент остановил его громким криком:
- Прекрати, Саки-кун! Этак ты тут всё переломаешь!
Саки послушался. Однако же способ срывать зло был им найден. Крушить и ломать он продолжал в будущем, наловчившись разбивать мебель в щепки с одного удара. Это успокаивало и одновременно служило средством устрашения. Единственным местом, где Шреддер сдерживал свои порывы, была лаборатория Технодрома, хотя Кренг в первое время на всякий случай выгонял рычащего от бешенства компаньона в коридор. Побушевав, Шреддер мгновенно успокаивался и готов был к новым походам и завоеваниям.
Решив, что сделано сегодня достаточно, Хамато Йоши постановил закончить занятия раньше времени, пока не на шутку разошедшийся воспитанник не навредил ни себе, ни окружающим. Ороку Саки охотно последовал за сенсеем.
Ему нравилось жилище Хамато Йоши, особенно огромный – от пола до самого потолка – шкаф с книгами по истории и искусству. Добраться до верхних полок можно было только при помощи стремянки. Маленькому ниндзя даже не верилось, что сенсей все эти книги прочёл. Стоила его библиотека наверняка целое состояние. Саки завистливо вздохнул – в доме Ороку книг практически не было. А мальчишка тянулся к знаниям.
Выбрав книгу о самураях, Саки устроился на полу рядом с дремавшим Кёсиро. Всё тело приятно ныло, в душе царили покой и умиротворение. Ниндзя расслабленно перелистывал страницы, рассматривая гравюры. Диковинные доспехи самураев завладели его вниманием. Он решил в будущем непременно завести себе нечто подобное – может, выглядеть будет несовременно, но пусть-ка попробует кто его тронуть! Узнает тогда папаша, как драться.
Саки ещё не были знакомы сословные предрассудки, и он пока не переживал, что занимает далеко не ту нишу, которая предназначена ему по рождению. Он смутно помнил семейное предание об обнищавшем дворянине и якобы даже сёгуне Ороку Санчо, которого в конце концов покинули собственные воины. С этого, как рассказывала мать, и начался упадок рода Ороку. Но неужели же его род до такой степени опустился, что он, Ороку Саки, очутился в обществе, вынесенном вообще изо всяких классов? Ни о каком восстановлении доброго имени не может идти и речи. Да и был ли тот Ороку Санчо достойным человеком? Просто так самураи его не бросили бы.
Конечно, все эти классы и предрассудки давно канули в прошлое, да и само додзё клана Фут окружающие воспринимали как спортивную школу. Но зачем всё же отец отдал его сюда? Чтобы унизить? Но ведь позор сына отразится и на нём тоже. Саки задумался. Падение рода Ороку как-то связано с сенсеем. Но каким образом? Не для того ли его и отдали в клан, чтобы он в отместку за давнего предка разрушил его? Пока ничего не подозревающий Йоши будет учить его всем тонкостям ниндзю-цу он, Ороку Саки, наберётся сил и в один прекрасный день сам встанет во главе клана. А там уж он найдёт применение своим навыкам. Этого хочет отец? Такие мысли внушила ему мать? Или он сам сейчас придумал?
В размышления Саки вклинилось смутное чувство. Опасность… Опасность! Маленький ниндзя поднял голову и прислушался. Шаги. Несомненно, они могут принадлежать только одному человеку. Опознав грозящую ему беду, Ороку Саки молниеносно сорвался с места и вылетел за двери. Хамато Йоши удивлённо посмотрел ему вслед.
- Я не ошибся в парнишке, - пробормотал он себе под нос. - Преступлением будет загубить такой талант.
И, встав в дверях, приготовился встречать того, вернее, ту, кого почуял ученик.
Госпожа Миоко поднялась по ступенькам крыльца и вежливо поклонилась:
- Доброго здоровья, Хамато-сан.
- Приветствую вас, Ороку-сама. Чем обязан вашим визитом?
- Я знаю, что сын мой у вас, Хамато-сан, вот и пришла, чтобы забрать его домой. Не годится ему ошиваться у чужих людей. Что о нас подумают?
- Так вы только за честь семьи волнуетесь, Ороку-сама, - хитро прищурился Йоши, - или же судьба Саки-куна вас хоть немного беспокоит?
- Как же вы можете такое говорить? – госпожа Миоко елейно улыбнулась. - Саки ведь сын мне и я тревожилась, когда он сбежал.
- Не сбежал, если уж на то пошло. Собственный отец избил его и выгнал из дома.
Госпожа Миоко напряглась. Разговор давался ей с большим трудом. Хотелось сорваться и высказать презрительно улыбающемуся собеседнику всё, что она о нём думает, но супруг постановил "вернуть маленького ублюдка домой во что бы то ни стало", поэтому приходилось терпеть почти не скрытую насмешку и заискивать перед ниндзя.
- Он вам такое сказал?! Ох, если бы вы знали, Хамато-сан, как тяжело нам справляться с этим двуличным лживым мальчишкой! – госпожа Миоко молитвенно сложила руки на груди. - Он долго испытывал наше терпение, но под конец отец – этот степеннейший человек! – не выдержал и сорвался. Да, побил он его, но чтобы уж избить и выгнать – такого не было. Этот маленький негодяй что угодно может наговорить.
Хамато Йоши недоверчиво хмыкнул. Синяки на теле Ороку Саки разбивали все материнские доводы в пух и прах.
- И он всегда был таким, - продолжала госпожа Миоко. - Мы отдали его в клан ниндзя, надеясь, что хоть вы научите его должному послушанию. Да видно, всё бесполезно. Он ведёт себя всё хуже и хуже. Придётся забрать его оттуда.
Хамато Йоши, несмотря на своё самообладание, вздрогнул. Вот госпожа Миоко и вытащила из рукава припрятанный там козырь! Забрать! Да, конечно, если довести дело до суда, закон будет на стороне родителей. Забрать сына из клана Фут они имеют полное право. Саки ещё мал и ничего за себя не решает. Он, Йоши, человек посторонний. Ороку Саки всё равно вернут домой, не добровольно, так силой. Но будет много хуже, если его заберут и из клана, лишив сенсея единственной возможности воздействовать на сложный характер воспитанника. Кто знает, куда родители упрячут Саки и как исковеркают ему душу? Кто из него вырастет?
Йоши вздохнул. Лучше уступить сейчас.
- Что ж, я не имею права удерживать Саки-куна, - тихим, но твёрдым голосом произнёс сенсей. - Но захочет ли он сам возвращаться домой?
- Вы бы поговорили с ним, Хамато-сан, - попросила госпожа Миоко.
Губы её расплылись в торжествующей улыбке. Она добилась своего.
- Поговорю, - процедил сенсей сквозь зубы, - и с вашим супругом тоже. Подождите пока в доме, я приведу Саки-куна.
И тогда только посторонился, позволив гостье войти в дом.
Госпожа Миоко недовольно сморщилась, заметив свернувшегося на циновке Кёсиро. Если ниндзя-наглец ценой возвращения Саки поставит водворение в её дом щенка, ей придётся уступить. Ну, что же с того? Хамато Йоши считает себя хитрецом, но она-то сумеет перемудрить его. Собаки в её доме не будет, особенно этой собаки и пусть сыновья не воображают, будто им удалось уговорить её.
Хамато Йоши наверняка знал, где искать Саки. И точно, мальчишка сидел на дереве в саду, нахохлившись, словно большая птица.
- Спускайся, Саки-кун.
Маленький ниндзя, сверкнув глазами, взобрался ещё выше.
- Это опасно, Саки-кун. Тонкие ветви могут не выдержать твоего веса.
Саки горестно усмехнулся. Опасно? Ха! Что может быть страшнее мамаши, пришедшей забрать его? Он ненавидит дом Ороку, ненавидит! Да он лучше сорвётся и разобъётся насмерть, чем вернётся туда!
- Спустись вниз, Саки-кун. Пожалуйста.
Слово "пожалуйста" прозвучало как "приказываю". И опять, как в случае с птицами, Ороку Саки не нашёл в себе сил сопротивляться и покорно заскользил вниз. Он проворно перебирался с ветки на ветку. Расстояние до земли всё сокращалось. Наконец, ухватившись обеими руками за самую нижнюю ветку, Саки раскачался и по-кошачьи мягко спрыгнул к ногам сенсея.
- Вот и хорошо, - одобрил Йоши, - а теперь давай присядем здесь. Нам нужно поговорить.
Ороку Саки отшатнулся, не желая слушать.
- И вы! И вы с ними заодно!
- Сядь и выслушай меня, Саки-кун. Я не желаю тебе зла.
Саки недоверчиво покосился на сенсея, но всё-таки опустился на траву рядом с ним. Противиться влиянию этого странного человека он не мог.
- Пойми, ученик мой, они твои родители. Как бы они ни были плохи, они дали тебе жизнь и заботятся о тебе по мере сил. Ты должен слушаться и почитать их.
Хамато Йоши умел уговаривать. Он смотрел прямо в глаза мальчишки и ровным спокойным голосом увещевал:
- Отец и мать желают тебе добра, но не всегда понимают, что будет лучше для тебя. Они часто ошибаются, но кто из нас не совершает ошибок?
Саки чувствовал, как мягкие слова обволакивают его, окутывают мозг туманом.
- Они ненавидят меня! – сделал он последнюю попытку вырваться.
Сенсей положил руку на плечо мальчишки, восстанавливая нарушенный было контакт. Он чувствовал, как нервно дрожит его маленький ученик.
- Вовсе нет, Саки-кун! Родители беспокоились о тебе. Твоя мама пришла, чтобы забрать тебя домой. У каждого человека должен быть свой дом, и тебе не годится расти безродным бродягой. Ты принадлежишь к славному роду Ороку, помни об этом!
Мысли в голове Саки путались. Размышления о связи фамилий Ороку и Хамато переплелись с настоящим. Мать пришла за ним! Она и отец – они оба хотят вернуть его, хотя сами приказали уходить. Если Саки вернётся, кто же будет победителем? Они, вынужденные отменить свой приказ, или же он, позволивший вернуть себя? А монотонный голос продолжал уговаривать:
- Домой, Саки-кун. Слышишь? Возвращайся домой.
Так и не разобравшись в мысленном хаосе, маленький ниндзя заявил:
- Без Кёсиро я к ним не вернусь!
- Разумеется, Саки-кун! Я сам буду говорить с твоими родителями, и они позволят оставить собаку. Даю тебе слово.
Добродушное лицо сенсея светилось уверенностью и Саки, заразившись ею, кивнул:
- Хорошо, сенсей. Я согласен.
Придёт время, и они оба пожалеют об опрометчиво принятом решении. Настанет день, и мирно беседующие учитель и ученик утратят всякое доверие друг к другу. Но это будет потом, а пока маленький Ороку Саки милостиво разрешил Хамато Йоши взять себя за руку и отвести к матери.
Кёсиро чувствовал себя неуютно в присутствии женщины, от которой так и веяло злом. Хотелось спрятаться, но щенок пересилил себя и остался лежать, выдерживая полный ненависти взгляд, готовый, казалось, испепелить его. Наконец пёсик с облегчением заслышал знакомые шаги и вскочил, радостно виляя хвостом.
Госпожа Миоко поднялась навстречу сыну, срочно построив на лице приветливую улыбку.
- Саки-тян! Как же я за тебя волновалась! ("- Не будь здесь этого напыщенного дурака, я бы тебе уши оборвала, гадёныш!").
Саки почувствовал исходящий от матери резкий запах табака. Обычно она всё-таки старалась, чтобы куревом от неё не разило.
- Ну что же ты, Саки-тян? – госпожа Миоко приветливо раскрыла объятия. - Мамочка любит тебя.(- Да что же в самом деле, поганец ты этакий? Долго ещё мне перед тобой вытанцовывать?").
Саки рад был отступить, но его руку крепко держал в своей сенсей. А мать подходила всё ближе и ближе.
- Что же ты… сынок?
Слово сорвалось с языка в общем-то случайно, но госпожа Миоко тут же поняла, что взяла правильный тон. Саки дрогнул. "Сынок!" Никогда ещё мать не называла его так. По телу побежали мурашки, а откуда-то из сердца поднялась тёплая волна и захлестнула, ослепила всё его существо. Обманутый неожиданной лаской, маленький ниндзя потянулся к матери. Он не слышал больше фальши в её голосе. Ему было приятно, когда мать погладила его по голове. Он не чувствовал, что она сдерживает желание вцепиться ему в волосы.
- Идём домой, сынок!
Да, он пойдёт домой, и теперь всё у них будет не как раньше. Всё переменится и они будут жить как нормальная семья. Вот только одно нужно сделать…
Сенсей выпустил руку ученика и тот, выскользнув из материнских объятий, двинулся вглубь комнаты. Взяв на руки вопросительно смотревшего Кёсиро, Ороку Саки с сияющим от счастья личиком победоносно провозгласил:
- Вот теперь я готов идти домой, мама!
* "Ешь, пока не насытишься на восемьдесят процентов"; "Ешь не досыта"
Часть шестая***
Господин Ороку злился на старшего сына. Во-первых, дрянной мальчишка посмел выказать непослушание, чем вывел его из себя. Во-вторых, вопреки всем расчётам, не вернулся через два часа вымаливать прощение, да ещё и поселился в доме ненавистного Хамато Йоши. Это уже грозило неприятностями. Господин Ороку не любил своего сына, не интересовался его судьбой, но упускать из-под своего влияния не собирался. Пусть мальчишка растёт злым и подлым, но целиком покорным ему. А когда Саки достигнет совершеннолетия, можно будет и к делу приобщить. И проучить руками сына этого дерзкого ниндзя, чей предок повинен в падении влияния рода Ороку. Пусть, пусть пока ничего не подозревающий Йоши обучает Саки, пусть греет змеёныша на своей груди. Скоро уже ученик обратит приобретённые навыки против своего учителя. Свершится то, что должно было произойти ещё много лет назад. Род Хамато должен быть опозорен. Пусть Йоши на своей шкуре испытает, каково это – быть изгоем. Репутации рода Ороку терять уже практически нечего, пусть и честь Хамато погибает вместе с ней.
Йоши напрасно надеется воспитать из Саки такого же наивного телёнка, как он сам. Семена зла в душе мальчишки посеяны, и господин Ороку устранит всё, что способно помешать им прорасти. Потому необходимо до минимума ограничить общение Саки с сенсеем. Додзё – не более. А вот из дома Хамато мальчишку нужно немедленно изъять.
Господин Ороку выколотил пепел из погасшей трубки и задумался. Мысли его были тягучие, чёрные. Со стороны человек походил на каменное изваяние, только чуть заметное подрагивание век выдавало сейчас в нём живое существо. Лишь немногие из числа приближённых знали об обманчивости такого спокойствия. Оно мгновенно могло смениться неукротимым, ослепляющим бешенством, проходящим так же внезапно, как и возникло. Нужен был лишь раздражающий фактор - и кто-то или что-то, на чём можно выместить зло. Господин Ороку старался контролировать вспышки гнева, но преуспевал в том не всегда. Эту странность его характера унаследовал и Саки.
Господин Ороку ждал. Супруга должна привести сына домой, как он велел. Она приведёт, найдёт нужные слова и для Саки, и для Йоши, в жене он не сомневался. Другую просто не выбрал бы в спутницы жизни. Миоко вернёт сына. И тогда-то уж он найдёт управу на скверного мальчишку. Больше Саки не посмеет бунтовать.
Терпеливое ожидание было вскоре вознаграждено. На крыльце послышались долгожданные шаги. Но… слишком уж тяжёлые для женщины и ребёнка. Кто ещё заявился? Ах, ну конечно, премудрый сенсей решил лично проконтролировать, как примут Саки. Давай же, проходи, Хамато Йоши, а уж мы найдём, как тебя встретить!
Тихонько пропели раздвигаемые двери, и госпожа Миоко посторонилась, пропуская сына и гостя. Саки держал голову высоко, вместо того, чтобы съёжится под суровым взглядом отца, подобно побитому щенку, как и полагается провинившемуся. Нет, мальчишка и не думает выказывать страх. Совсем отбился от рук! Кстати о щенке. Ненавистный белый зверёныш сидит на руках у Саки и предостерегающе демонстрирует господину Ороку мелкие острые зубы. Человек неожиданно почувствовал, как заныла укушенная щиколотка. Дерзкая собачонка, надо же, даром что от земли не видать.
- Нагулялся, Саки-тян?
Маленький ниндзя кивнул. Опять-таки без тени боязни. Отец готов был ударить сына с криком: "Разве так полагается отвечать, ты, негодник?!" Но вспыхнувшую было ярость пришлось срочно притушить – сейчас ей не время.
- Мир вам, Ороку-сан, - вежливо, но не подобострастно поклонился Хамато Йоши.
- Приветствую вас, Хамато-сан, - едва заметно кивнул в ответ глава семейства Ороку.
Уходить гость явно собирался не скоро. Пришлось предложить ему сесть.
- Я пришёл, чтобы поговорить с вами, Ороку-сан, - молвил ниндзя, устраиваясь на предложенном ему почётном месте.
Хозяин дома перехватил адресованный сенсею умоляющий взгляд Саки. К’со, мальчишка так и не расстался с собачонкой. Неужели сенсей, эта изворотливая лисица, пришёл лишь затем, чтобы уговорить оставить зверёныша? Господин Ороку нахмурился.
- Пусти ты, наконец, щенка, - приказал он сыну, - и ступай отсюда.
Саки очень хотелось послушать разговор взрослых, но перечить сейчас отцу было по меньшей мере неразумно. Маленький ниндзя с сожалением опустил Кёсиро на пол и выскользнул из гостиной. Господин Ороку глазами подал жене знак. Та, поняв, тут же схватила щенка за загривок, вышвырнула на крыльцо и задвинула двери.
- Ты тоже иди, - повелел грозный супруг.
Окатив его сердитым взглядом, госпожа Миоко гордо удалилась, демонстративно ударив дверью. Впрочем, далеко она не ушла, а притаилась за тоненькой створкой, вслушиваясь в доносящиеся из гостиной приглушённые голоса.
Выпроводив домочадцев, господин Ороку повернулся к гостю.
- Я вас слушаю.
***
Войдя в детскую, Саки первым делом ухватил за ухо ничего такого не ожидавшего Кацуо.
- За что, онии-тама? – взвыл изобиженный братик.
- Это ты, трус, выболтал родителям, где меня искать! – шипел разъярённый Саки, терзая ухо младшего.
- Что ты, что ты, вовсе нет, онии-тама! – принялся оправдываться Кацуо. - Отец сам догадался!
- Верно говоришь?
- Провалиться мне на этом месте, если вру!
Поскольку младший не провалился, гром не грянул, и вообще никакая сверхъестественная сила не покарала предполагаемого лжеца, Саки счёл возможным ему поверить и выпустил потерзанное ухо.
- Смотри теперь, Кацуо-тян. Хамато-сенсей будет говорить с папашей. Он велит ему оставить Кёсиро и папаша не сможет теперь ослушаться.
Кацуо вымученно улыбнулся, потирая горящее ухо.
***
- Я вас слушаю, Хамато-сан.
Спокойный голос, пренебрежительный тон. Всем своим видом господин Ороку показывал, что оказывает гостю честь, снизойдя до беседы с ним. А Йоши всё говорил и говорил. Он не был уверен, доходят ли его слова до хозяина дома. Впервые у ниндзя не получалось запутать, внушить своё мнение и все его доводы разбивались, как волна о скалу.
- Из Саки-куна выйдет великий мастер. Он всё схватывает на лету и показывает великолепные результаты. Но есть одно обстоятельство, препятствующее его дальнейшему обучению.
Господин Ороку поднял левую бровь, что означало недоумение.
- В душе Саки-куна заложено злое начало. Пока он ещё ребёнок, зло внутри него дремлет. Но когда он вырастет, эти задатки вкупе с навыками шпиона и воина, что я ему преподам, могут привести к весьма плачевному результату. Скажу прямо – если не принять меры, то из мальчика выйдет великий преступник.
Губы господина Ороку сложились в неприятную ухмылку. Вот как? Значит, блаженный сенсей не так уж наивен.
- Что же вы предлагаете, Хамато-сан? Забрать парнишку из клана?
Забрать! Опять это слово, способное решить все проблемы. Или же усугубить ситуацию. Он, Йоши, не станет обучать потенциального злодея, но и не будет влиять на формирование его характера.
- Я этого не говорил. Заберёте вы Саки-куна или нет – преступником он всё равно станет, если не заниматься его воспитанием, - ниндзя выдержал паузу и продолжил, - Зло не должно проявить себя. Со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы смягчить нрав мальчика. Но я не родной ему человек. Главная роль в воспитании принадлежит вам – самым близким людям. Вам следует изменить своё отношение к сыну. Оказывайте ему больше внимания. Вникайте в его проблемы. Не пытайтесь воздействовать руганью и побоями – такие меры ещё больше озлобят мальчишку.
- Благодарю покорно, - перебил господин Ороку. - Я предпочту придерживаться своих методов воспитания. Если потакать всем капризам мальчишки, мы скорее избалуем его, чем усыпим в нём – как вы там сказали? – врождённое зло.
- Уж чем-чем, а вниманием своего сына вы точно не балуете, - съязвил Йоши.
Господин Ороку скривился, глаза его сверкнули злым огнём:
- Вижу, вы, человек холостой, можете дать совет отцу семейства. Так не тяните, говорите уже, что хотели.
- Оставьте вашим сыновьям щенка! – ниндзя повысил голос до такой степени, что госпожа Миоко ясно его расслышала. - Собака благотворно влияет на характер Саки-куна и учит его ответственности.
Господин Ороку расхохотался.
- Уличный пёс помешает моему сыну стать преступником! Да вы шутник, Хамато-сан! Щенок учит ответственности! Надо же такое придумать!
- Оставьте щенка! – повторил ниндзя.
- Вы… вы мне угрожаете? – простонал господин Ороку, давясь смехом. - Угрожаете?
Йоши задрожал от негодования. Никогда и никого, казалось, он не презирал больше, чем этого человека. Ему захотелось надерзить, ранить собеседника словом в самое сердце.
"Если, конечно, у него вообще есть сердце" - подумал ниндзя, а вслух сказал, так громко, чтобы и госпожа Миоко, которая, как он знал, всё ещё прячется за дверьми, тоже слышала:
- Судьба порой распределяет свои блага весьма несправедливо. Тем, кто полжизни отдал бы за детей, она не даёт и шанса, а вам вот небеса неизвестно за какие заслуги послали сразу двоих замечательных сыновей.
- Что? – спросил господин Ороку, мгновенно оборвав смех.
- Ещё хоть пальцем тронете мальчишку – будете иметь дело с кланом Фут, - прошипел Йоши.
Собеседники поднялись на ноги и встали друг против друга, обмениваясь угрожающими взглядами. Госпожа Миоко притаилась в своём укрытии.
- Не очень-то пугайте меня. На каждую силу найдётся ещё большая, - понизив голос, произнёс господин Ороку и, подойдя вплотную к гостю, что-то прошептал ему на ухо.
- Я всё сказал. Щенок останется, я лично прослежу за этим, - ответил Йоши, не подавая виду, что задет или испуган. - Всего хорошего, Ороку-сан!
- И на чай не останетесь? – язвительно поинтересовался хозяин дома, но гость, не слушая, уже вышел.
Часть седьмая***
Пребольно ударившись о ступеньки крыльца, Кёсиро встряхнулся, проковылял под дерево и обиженно свернулся там. Болел ушибленный бок и хотелось есть, но щенок терпел. Решалась его судьба. Кёсиро видел, как из дома вышел нахмуренный Хамато Йоши и, чеканя шаг, удалился. Щенок смотрел ему вслед, пока несгибаемая фигура сенсея не исчезла из виду. Он понял, что разговор не удался и несколько приуныл.
Госпожа Миоко, попыхивая папироской, вошла в гостиную. Глаза её метали молнии.
- Слышала всё? – усмехнулся супруг.
- Этакий наглец! В нашем доме над нами же и насмехается! – с места в карьер завелась женщина. – Почему ты не вышвырнул его? Почему не…
- Тихо ты! – оборвал господин Ороку. – Скандала захотела? Это он тебе устроит.
Но заткнуть рот госпоже Миоко было задачей не из лёгких. Словно фурия, она наступала на супруга, брезгливо отмахивающегося от папиросного дыма.
- Так как нам – подчиниться проклятому выскочке? Оставить мальчишкам собаку?
- Что ж, можно и оставить собаку… - задумчиво произнёс господин Ороку, набивая трубку.
Жена обомлела, едва не выронив папиросу:
- Вот ка-ак… Пустить в наш образцовый дом шелудивую дворнягу?!
- Это кисю, - поправил супруг, пуская к потолку дымное колечко.
- Да какая разница?! – возмущалась зарвавшаяся женщина. - Мы поступимся принципами, уступим мальчишкам – и всё потому, что ты испугался проклятого ниндзя!
Она-то понадеялась на изворотливого муженька, а тот пошёл на поводу у нахала Йоши! Где это видано, чтоб какие-то выскочки указывали почтенным людям?! Куда катится мир? Ладно же, она сама придумает, как убрать уличного пса.
- Замолчи, ты! – рявкнул господин Ороку.
Кажется, даже стены дрогнули от его крика. Поперхнувшись дымом, госпожа Миоко испуганно отпрянула и закашлялась. Почувствовать на своей шкуре силу мужниных кулаков ей не хотелось.
- Всё бы тебе действовать нахрапом, - скривился глава семьи, - а ещё носишь фамилию Ороку.
- Никак в толк не возьму: то хочешь оставить шавку, то меня же винишь, - недоумевала супруга. – Если затеял что, так и скажи, не то я сама…
Скептически посмотрев на жену, господин Ороку нехотя пояснил:
- Пойми, дурья голова, сейчас нельзя выгонять щенка. Он останется… пока останется здесь. А когда страсти улягутся…
Хозяин дома, конечно, не испугался угроз Хамато Йоши. И не собирался радовать сыновей водворением собаки. Но и усугублять натянутые отношения с дерзким ниндзя не хотел. Можно потерпеть зверька неделю-другую, пусть Йоши успокоится. Уж что-что, а ждать господин Ороку умел.
- А-а-а, - осклабилась госпожа Миоко, наконец постигшая замысел мужа. – Это ты хитро придумал. Шавка сгинет, а мы ни при чём.
Пару деньков она как-нибудь потерпит! Какой умница её муж! Как всё ловко устроил!
- Можешь сообщить сыновьям радостную весть, - хмыкнул глава семейства. – И выброси свои проклятые папиросы. Терпеть их не могу.
Сообщить? Это, конечно, можно. С каменным выражением на лице госпожа Миоко вошла в детскую. Две пары блестящих глазёнок тут же с надеждой уставились на неё.
- Кацуо, Саки, подойдите-ка ко мне, бездельники! – подозвала мать.
Сыновья с опаской подошли к матери, и та цепкими пальцами ухватила их за уши, показывая тем самым, что остерегались они не напрасно.
- Собаку, значит, захотели? – злорадно шипела госпожа Миоко, с усердием выкручивая уши мальчишек. – Так вот: если кто-то из вас хоть пикнет – не видать вам щенка!
Кацуо, уже подвергавшемуся сегодня подобной экзекуции, пришлось туго вдвойне. Но он молчал, плотно сжав зубы. Если он выиграет жестокую борьбу с матерью – у него будет собака! В выносливости брата Кацуо не сомневался.
Маленький ниндзя горевал. Совсем недавно его называли почти нежно "сынком", а теперь мать истязает, а отец только командует. Значит, всё обман? И семья, и ласковые слова, и уговоры сенсея – всё оказалось ложью. Саки больше ни за что не послушает Хамато Йоши. Белый щенок – вот правда, а остальное – мираж, в который нельзя верить. Он, Саки, отныне станет доверять только себе.
Братья, несмотря на все старания матери, не издали ни звука. Оттолкнув сыновей, госпожа Миоко, подбоченясь, объявила:
- Так и быть, маленькие негодяи! Шавка останется…
Кацуо, ликующе вскрикнув, хотел было на радостях ещё и подпрыгнуть, но стушевался под сердитым взглядом матери. Саки даже не шевельнулся, приняв весть как должное. Он одержал очередную маленькую победу. Пока крохотную, но вослед ей явятся и большие, настоящие. Саки подождёт (разве не сын он своего отца?). Настанет час, когда он рассчитается и с родителями-тиранами, и с обманщиком-сенсеем. Однажды клан Фут покорится ему. Нужно терпеть, стискивая зубы, никому не жаловаться и ни перед чем не пасовать.
Увлекшись такими мыслями, Саки не сразу услышал, какие условия диктует мать:
- Еды этому шелудивому бродяге я не уделю ни крошки. Если хотите – делитесь с ним своими порциями. Чтобы я не слышала ни визга, ни лая. Если шавка войдёт в комнаты – пеняйте на себя. В саду чтоб не смел пакостить. Пусть не попадается лишний раз мне на глаза. За каждую испорченную им вещь я с вас по три шкуры спущу, так и знайте.
- Да, матушка, - склонили головы братья.
- И помните, негодники, хоть одну жалобу на вас я услышу или вы вздумаете ослушаться меня – щенок вылетит из дома в два счёта, - дополнила госпожа Ороку, с превосходством поглядывая на сыновей.
- Да, матушка!
В эту ночь Саки долго не мог уснуть. Маленький ниндзя ворочался на своём футоне, завидуя безмятежно посапывающему брату. Впечатления прошедшего дня не давали ему покоя. Сколько всего уместилось в короткие двадцать четыре часа! Вспышка ярости в додзё, разговор с Хамато Йоши, возвращение домой, решение родителей оставить Кёсиро. А вчера отец побил его и прогнал на улицу. Он бродил по тёмным дорогам… И было что-то ещё, неясное. Да, Саки пытался вспомнить, как связан его сенсей с родом Ороку.
Семейное предание в падении репутации дома Ороку обвиняло не в меру удачливого ниндзя, нашедшего некие магические реликвии. И имя наглеца… Имя…
Его звали Хамато Коджи!
Вот частицы головоломки и сложились в единое целое! Сенсей, вне всяких сомнений, потомок того Коджи. Ему надлежит ответить за преступление предка и за сегодняшнюю ложь. Пожалуй, опозоренная фамилия будет прекрасным наказанием. Придёт день – и Ороку Саки добъётся своего. Не для отца – для себя.
Ещё вчера маленького ниндзя смутили бы подобные мысли, но сейчас на губах его играла довольная усмешка.
***
Для белого щенка настали относительно спокойные времена. Еду маленькие хозяева носили ему уже не таясь. Кёсиро, с аппетитом поглощая пищу, не знал, что мальчишки отдают ему часть своих порций. Днём, в отсутствие Саки и Кацуо, щенок отсиживался в глубине сада, опасаясь показываться взрослым людям. Крикливая женщина, вечно пахнущая табаком, и жестокий мужчина, которого он укусил, внушали пёсику инстинктивный страх.
Памятуя о проведённых в коробке днях, он старался и не лаять. А бегать, играть, звонко тявкать на птиц так хотелось!
Однажды в саду появился настоящий нарушитель. Огромный рыжий пёс с клочковатой шерстью и обрубленным левым ухом нагло лавировал между деревьями, выискивая съестное. На маленького охранника он не обращал ни малейшего внимания. Возмущённый Кёсиро зло залаял, приказывая незнакомцу убраться вон с чужой территории. Одноухий, не удостоив щенка даже взглядом, ленивой трусцой направился к дому. Такого белый щенок просто так оставить не мог. С негодующим тявканьем он устремился за бродягой, норовя ухватить того острыми зубками за лапы. Одноухий отбивал атаки, отшвыривая лёгкого, как пёрышко, противника, но защитник сада, перекувырнувшись, мгновенно вскакивал и вновь бросался в бой.
- У-у, мерзкая дрянь! – потрясала кулаками госпожа Ороку, слушая доносящийся из сада лай. – Вышвырну ко всем чертям! Сегодня же!
Судьба белоснежного щенка Кёсиро таким образом определилась. А сам он, ничего не подозревая, продолжал самоотверженно защищать свою территорию. Одноухий, отталкивая щенка, неуклонно пробивался вперёд. Вот он уже обогнул дом и приготовился взойти на крыльцо. Разозлённый Кёсиро, почувствовав знакомое отчаяние, как маленькая комета налетел на нарушителя и изо всех сил вцепился в правую заднюю лапу.
- Ай-я-айй! – взвыл от боли Одноухий, безуспешно пытаясь стряхнуть щенка.
- Да чтоб тебе провалиться! – яростно взвизгнула госпожа Ороку.
Решив положить конец несусветному собачьему воплю, женщина схватила бамбуковую палку (ту самую!) и ринулась восстанавливать нарушенный покой. Выскочив на крыльцо, она увидела не одну собаку, а целых две. Мерзкий щенок уже и чужих псов приваживает!
- Сейчас я вам задам!
Не разобравшись в ситуации, женщина со всей силы огрела Одноухого палкой по спине. Завизжав, рыжий пёс рванулся, оторвал-таки от себя щенка и бросился бежать со всех ног. Обрадовавшись подоспевшей подмоге, Кёсиро бросился вслед отступающему врагу, продолжая злобно лаять. Вслед за ним, с палкой в руках, следовала госпожа Миоко.
Упиваясь победой, в пылу погони, Кёсиро не сразу понял, почему вдруг померк свет в глазах, перехватило дыхание и стало так больно. Какая сила обрушилась на него, опрокинула на землю? Он лежал, судорожно перебирая лапами, жалобно скуля. Когда ощущение реальности потихоньку вернулось, щенок разглядел над собой злую женщину с бамбуковой палкой. Жгучая обида сдавила маленькой сердечко. За что?! Ведь он исполнял долг, как всякий порядочный пёс защищал вверенную ему территорию. Почему мать маленьких хозяев ударила его? Чем недовольна?
С трудом поднявшись на дрожащие лапы, Кёсиро понуро поплёлся в сад, чтобы не видеть, не знать противной женщины, с гадкой усмешкой на губах смотрящей ему вслед. Голова кружилась, всё тело налилось страшной усталостью. Нужно отлежаться, переждать.
- Ишь ты, оправился, живучий, - удивилась госпожа Миоко. - Я-то думала хребет тебе переломить. Ничего, я от тебя избавлюсь. Сегодня же!
Вечером белый щенок не притронулся к еде, не стал играть.
- Да у него нос горячий! – испуганно крикнул Кацуо.
- Нужно скорее врача! – беспокоился Саки, осторожно ощупывая тельце щенка. – Ну, где болит?
Кёсиро жалобно повизгивал. Что он мог сказать?
- Я вам покажу врача! – возмутилась мать. – Сейчас же оставьте в покое собаку и марш в дом!
- Но, мама, Кёсиро заболел, ему нужно… - запротестовал Кацуо.
- Ничего ему не нужно! – перебила госпожа Миоко. – Отлежится и поправится.
- Ну мама, пожалуйста! – в унисон затянули братья.
- Забыли уговор, паршивцы? Так я мигом напомню! – вскинулась мать, отвешивая сыновьям подзатыльники.
***
Ночью Кёсиро свернулся калачиком на крыльце, временами погружаясь в дрёму. Боль от удара немного отступила, но в сердце затаилась другая, ещё более невыносимая. Справедливости нет! Отныне белый щенок не будет доверять людям, не станет служить им. Два маленьких человека удостоятся его дружбы, но более – никто. Зачем только они с маленьким хозяином вернулись? Лучше бы уж действительно отправились странствовать по свету!
Во сне Кёсиро тревожил смутный зов. Тёмные тени вольных, никому не подчиняющихся псов манили за собой.
- Мир велик, он не ограничивается этим садом, - вещали призраки. – Идём с нами, идём! Ты увидишь, как огромен и прекрасен мир, в котором ты – сам себе хозяин!
Спящий щенок нервно подрагивал, шерсть на загривке вздыбилась. Ему и хотелось присоединиться к бродячей ночной стае, и пугал тёмный пустырь.
- Свет не сошёлся клином на одном пустыре! – лаяли призраки.
И в самом деле – он ведь защитил маленького хозяина, прогнал Одноухого. Ему ли бояться пустыря?
- Я иду! – тявкнул щенок.
В сон неожиданно вторглись цепкие пальцы, сграбаставшие Кёсиро за загривок. Щенок не сразу оценил степень опасности, не решил, следует ли сопротивляться. А ведь он узнал эту руку! Когда белый пёсик понял, что бороться всё-таки нужно было, его уже затолкали в душный мешок. Госпожа Миоко не любила откладывать дела в долгий ящик.
Рыча, щенок барахтался в зыбкой тюрьме, но всё без толку. Его куда-то несли сквозь ночь.
Лёгкое потряхивание, потом резкое падение, от которого сердце замерло, а потом – чёрная пустота.
Часть восьмая***
Услышав весёлый птичий гомон, Кёсиро понял две вещи: новое утро для него всё же настало и он жив. Поворочавшись в мешке, щенок не почувствовал твёрдой почвы под лапами. Стало быть, холщовую ловушку что-то держит в подвешенном состоянии. Следовало скорее выбираться на волю.
Над способом освобождения щенок думал недолго. Нужно поступить так же, как с коробкой! Ухватив зубами мешковину, Кёсиро приступил к работе. Нити трещали и рвались, и вскоре узник просунул в дыру острую мордочку.
И только тогда увидел, как ему повезло.
Сброшенный с обрыва мешок зацепился за подмытые водой корни росшего у края реки дерева и лишь потому не свалился прямо в поток. Кёсиро испуганно дёрнулся. Мешок опасно качнулся. Висеть вниз головой смысла не было и щенок выбрал падение. Действуя зубами и лапами, смельчак протиснулся в прогрызенную дыру и полетел прямиком в реку.
Поток тут же подхватил и поволок лёгкого щенка. Кружась и отфыркиваясь, Кёсиро правил к берегу, но его силёнок недоставало на то, чтобы сопротивляться реке. Волны накрывали пёсика с головой, отчаянно загребая лапами, он выбивался на поверхность, захлёбывался и судорожно глотал воздух, а течение волокло его всё дальше.
- Не выплыть! – с отчаянием подумал щенок, не переставая молотить по воде уставшими лапами.
Он чувствовал, как силы покидают его маленькое тельце.
Берег близко, но до него уже не добраться.
Глотнув порцию воздуха, щенок снова погрузился под воду.
Спасение явилось неожиданно. Неизвестный бесцеремонно схватил утопающего поперёк спины и вытянул на поверхность. Кёсиро даже не сразу понял, что очутился не в человеческих руках, а в клыкастой пасти. Огромный пёс направился со своей добычей к берегу, где в ожидании кружилась парочка его приятелей.
- Какую странную рыбку ты выловил, Цугимэ*! – усмехнулся куцехвостый бродяга, с любопытством осматривая кашляющего щенка.
Освободив лёгкие от воды, Кёсиро принялся отряхиваться, взметнув во все стороны тучу сверкающих брызг.
- Хе-хе, неважнецкий у нас сегодня улов! – хрипло засмеялся тот, кого назвали Цугимэ. – Его проглотишь и не почувствуешь!
Белый щенок с ужасом взглянул на спасителя. Неужели тот и вправду собирается его съесть?! Только последние отщепенцы способны совершить подобное злодеяние.
Морду бродячего пса, по-видимому, лидера троицы, пересекал глубокий рубец, из-за которого вожак и получил прозвище. Жестокие глаза Цугиме говорили о том, что их владелец вовсе не шутит.
- На закуску в самый раз! – облизнулся его приятель, помахивая обрубком хвоста.
- Да я его знаю! – подал голос третий пёс. – Это из-за тебя, паршивец, я получил палкой от мегеры Ороку!
Кёсиро обернулся. Так и есть! На него смотрел, злобно скалясь, тот самый рыжий бродяга Одноухий, которого он не далее как вчера гнал из сада.
Надо же, из огня да в полымя! Не утонул в реке, так извольте – окружён голодными клыкастыми монстрами. Да они действительно растерзают его! Просто так, ради жестокой забавы. Заступиться некому. Кёсиро мрачно осмотрел диспозицию. Позади река, впереди крутой обрыв, взобраться по которому получится не вдруг, даже если удастся прорваться сквозь живое кольцо. Первым кинется Одноухий.
Что ж, раз так вышло, белый щенок дёшево свою жизнь не продаст. Жаль, она оказалась такой короткой! Он и не видел её совсем. Было в ней много плохого, но попадалось и хорошее. Саки и Кацуо, не забывайте своего маленького друга!
- Только троньте, уроды! – оскалился щенок. – Покромсаю!
Рычание у него, надо сказать, получилось детским и ничуть не внушительным.
- Это ты-то покромсаешь, малявка? – фыркнул Одноухий. – Да я тебя…
Не договорив, большой пёс ударил щенка лапой и тот кубарем покатился по песку. Кёсиро не успел подняться, когда на него налетел Куцый, рванул зубами, отскочил. Не до крови – псы только расходились, распаляя себя для настоящей драки. Но боль вместо того, чтобы сломить щенка, укрепила его боевой дух, вернула утраченные было силы. Он уже чувствовал внутри себя знакомую всепожирающую ярость. Щенок никогда прежде не дрался, но инстинкт подсказал ему, как действовать.
Вскочив так стремительно, словно его подбросила невидимая пружина, Кёсиро закружил между нападающими, уворачиваясь от их клыков и нанося молниеносные укусы.
- Не вертись, негодник! – рыкнул Куцый, пытаясь достать вёрткого противника.
Стой и дай себя убить!
- Ничего, долго ты так не продержишься! – прохрипел Цугимэ.
Кёсиро и сам понимал – сражаясь так, он понапрасну расходует силы и только больше злит нападающих. Его щенячьи зубы – ничто против их угрюмых клыков.
В поединке один на один у него будет крошечный шанс. Но предоставят ли бандиты такую возможность?
- Деритесь с честью! – в отчаянии крикнул Кёсиро.
- Чем же тебе не нравится трое против одного? – спросил Цугимэ, свесив язык.
Запыхавшийся щенок грозно щетинился, вызывая вожака на честный бой.
- А ты силён, парнишка, - удивился пёс со шрамом. – Так и быть, поборемся с тобой. Победишь ты – ступай на все четыре стороны. Выиграю я – ты станешь нашим завтраком. Договорились?
Вожак прищурился. Его клевреты насмешливо запыхтели, свесив языки. Отступать было некуда.
- Договорились! – тявкнул Кёсиро.
Соперники сошлись. Силы были неравны до такой степени, что боем происходящее назвать было никак нельзя. Убийство – вот так вернее. Щенок бросался на взрослого пса, хватая его за лапы, а тот, казалось, даже не замечал боли и только время от времени, потешая дружков, склонял набок изуродованную голову – дескать, кто там меня ущипнул? Наконец развлечение надоело вожаку.
- А вот теперь начнётся настоящий бой, парнишка! – гавкнул Цугимэ, поддав мордой щенка под живот.
Кёсиро взвился в воздух, а когда приземлился, дыхание перехватило и свет в глазах на миг померк. Но… Что-то ещё мешало ему дышать. Ярость. Та самая, настоящая, сильнее владевшей им только что. Горячая, жгучая ненависть, побуждавшая без страха бросаться на превосходящего по силам противника. Именно она заставила щенка укусить господина Ороку и задержать Одноухого. И сейчас…
Цугимэ остолбенел, не в силах отвести взгляд от белого щенка. Вид малыша был поистине страшен. Глаза налились кровью, шерсть вздыбилась, губы приподнялись в оскале. С яростным визгом Кёсиро одним прыжком одолел расстояние до растерявшегося бандита и плотно сомкнул челюсти на его горле.
- Убей его, убей, Цугимэ! – вопили клевреты, не решаясь подступиться.
Большой пёс запаниковал, заметался в безуспешных попытках избавиться от цепкой, как пиявка, верной гибели. Вожак катался по земле, бил щенка лапами. Тщетно! Никакая сила на свете не заставила бы Кёсиро разжать зубы. Со стороны бой казался немыслимым, невероятным, но факт оставался фактом: крошечный белый щенок почти загрыз огромного пса. С диким урчанием Кёсиро всё сильнее сжимал горло врага, с радостным упоением чувствуя во рту вкус чужой крови.
- Проклятье! Это невозможно! – скулил Одноухий, вытаращив глаза от ужаса.
- Он волчонок, а не щенок! – вторил бесхвостый приятель.
Совершенно выдохшийся Цугимэ тяжело грохнулся набок, судорожно перебирая лапами, с хрипом втягивая воздух сквозь стиснутую трахею. Бока его ходили ходуном. Только тогда в голове Кёсиро что-то щёлкнуло и он выпустил жертву, не доведя начатое дело до конца.
- Ты спас меня. Жизнь за жизнь, - сказал щенок кашлявшему вожаку и пошёл прочь.
- Ну и силён парнишка! – почтительно протянули Куцый и Одноухий вслед удаляющемуся щенку.
- Эй, малый, подожди! – крикнул Цугимэ.
Кёсиро оглянулся. Что нужно рубцованному вожаку?
- Тебе ведь, наверное, некуда идти? – издалека начал тяжело дышавший бродяга.
Белый щенок задумался. Вообще-то у него есть дом и два хозяина, но там же находятся мрачный человек с трубкой и женщина с жестокими руками.
- Положим, некуда… И с того?
- Присоединяйся к нашей стае, парень! – вилял хвостом Цугимэ. – Ты, по всему видать, превосходный пёс. Из тебя выйдет толк.
- Идём с нами, парнишка! – уговаривали Одноухий и Куцый. – Мы вольные псы! Сами себе хозяева и никто нам не указ!
"- Идём с нами! Никто нам не указ!"
Кто так говорил? О свободе, мире без цепей и заборов рассказывали призрачные псы во сне. Маленький Ороку Саки тоже собирался странствовать по свету. Но Саки вернулся домой. А Кёсиро оказался перед выбором: остаться с маленькими хозяевами или присоединиться к недавним врагам.
Щенок посмотрел наверх, на обрыв. Взобраться он сможет, дорогу до дома найдёт. Маленькие хозяева обрадуются его возвращению. Но есть и плохие взрослые люди. Они снова будут попрекать сыновей из-за него. Кёсиро вернётся. А его опять посадят в мешок. Только в другой раз может так не повезти.
Щенок перевёл взгляд на приветливо виляющих хвостами псов. Даже полузадушенный Цугимэ смотрел миролюбиво. Свободные псы, сами распоряжающиеся своей судьбой. Разве не о таком он мечтал?
Кёсиро колебался. Дом с хозяевами и злыми людьми или полная опасностей свобода? Что выбрать?
Маленькие хозяева наверняка станут искать его, обнаружат прогрызенный мешок, следы на песке. Саки умеет читать следы, он всё поймёт.
А впереди – вольная жизнь, где никто не посадит в мешок.
- Двинешься с нами? – звал Цугимэ. – Решай, мы сейчас идём охотиться на кроликов.
Кёсиро как раз проголодался. Путешествие с троицей бесшабашных псов прельщало его всё больше. Уже не сомневаясь, он шагнул навстречу ожидавшим его решения новым друзьям.
- Я с вами!
- Вот и славно! – обрадовался вожак. – Я Цугимэ, этот вот, с одним ухом – Нииро**, а бесхвостый – Сагиси***. Мы живо тебя обучим всему, что полагается знать бродячему псу.
- Я Кёсиро! – представился в свою очередь белый щенок.
- Так вперёд, Кёсиро! Да здравствует наш новый товарищ!
Весело переговариваясь, примирившиеся враги двинулись по берегу навстречу новым приключениям.
* Рубец (яп.)
** Рыжий (яп.)
*** Плут (яп.)
@музыка: Alizee - Lui ou Toi
@темы: фанфик, Ороку Саки, Кёсиро, Ороку Кацуо
-
-
31.01.2013 в 15:44-
-
31.01.2013 в 16:06-
-
01.02.2013 в 00:32-
-
01.02.2013 в 00:58Улыбнуло)
Ему надлежит ответить за преступление предка и за сегодняшнюю ложь.
Как-то упустила. За какую ложь? О.о Если что, я тут сижу простуженная и потому туплю, а перечитывать всё после дня работы с текстом в таком состоянии нет сил.(
Ох. Проду нужно срочно!
-
-
01.02.2013 в 17:09Ну... Саки-то думает, что Йоши лгал ему, уговаривая вернуться - дескать, родители его любят. Переделать, может?
Саки подождёт (разве не сын он своего отца?)Улыбнуло)
От осины не родятся апельсины)
Дальше ещё глава, посвящённая судьбе Кёсиро, парочка диалогов (как же я не люблю диалоги!) - и можно выправлять уже написанный эпилог.
Кёсиро в реале)
-
-
05.02.2013 в 21:19Фик достиг 35 страниц и он уже давно не мини.
-
-
05.02.2013 в 21:25-
-
05.02.2013 в 21:28-
-
05.02.2013 в 21:49-
-
05.02.2013 в 22:05-
-
05.02.2013 в 22:17-
-
05.02.2013 в 22:21-
-
05.02.2013 в 22:23-
-
06.02.2013 в 18:48Нормальная такая просьба для ребёнка.
Ну и шлёпнул бы её!
-
-
06.02.2013 в 18:53-
-
06.02.2013 в 18:57-
-
06.02.2013 в 19:01-
-
06.02.2013 в 19:04А Люси похожа на Чии из "Чобитов" - обе они рогатые девушки, которые ничего не помнят о прошлом. Только Чии добрая была)
-
-
06.02.2013 в 19:16-
-
06.02.2013 в 19:41А с Нана что стало? Вот этого я не помню.
-
-
06.02.2013 в 19:46