Вместо того, чтобы писать проду к работам, которых читатели реально ждут, надо плодить впроцессники, да ещё по богом забытым фандомам. Ну или мне просто мало было Изенгрима. Надо больше волчиков. На самом деле я просто хотела драббл, в крайнем случае мини по эпизоду, зацепившему меня в детстве, но появились идеи вообще не в ту степь и до истории, ради которой всё затевалось я, кажется, дойду ещё нескоро. О самом каноне расскажу в другой раз.
P.S. Эпиграф, частично послуживший названием, взят прямо из канона. Наверное, это и есть первоисточник этой фразы.
Название: Сосед твой зверь
Автор: A-Neo
Фэндом: Абу-Бакар Ахмедхан «Сказка о Долине садов, о дедушке Хабибулле и его глиняных куклах»
Персонажи: Нуцал, Хабибулла, Харахур, Хар-Кар, Сирси, Васирси, Чегери
Рейтинг: PG-13
Жанры: Драма, Пропущенная сцена, Сказка
Предупреждения: Преканон, Серая мораль
Размер: Мини
Описание: "Если сосед твой зверь, － не разжимай кулаков," － гласит Книга Мудрости. Старый Хабибулла помнит этот завет и неукоснительно следует ему. Задумал он вырастить сад в бесплодной долине, где властвовал злобный и жестокий волк Нуцал. Так началось их противостояние, первопричина которого кроется в давнем прошлом.
О том, кто такой Нуцал. Первая стычка.Если сосед твой — зверь, не разжимай кулаков.
Книга Мудрости
Никто точно не знал, когда и откуда он пришёл в долину. Определённо было известно лишь то, что произошло это не то чтоб в незапамятные времена, но всё-таки давно. В те годы в долине не росло ни единого дерева, кроме векового дуба, а царь в далёком Петербурге ещё крепко сидел на престоле. Говорили, что пришёл Нуцал из самого сердца Сирагинских гор, где возвышается неприступная Ицаринская башня, но что заставило его бросить родной дом, никто не ведал, а выяснять охотников не нашлось. Говорили также, что Нуцал объявился не один. Вскоре следом за ним в долине завёлся огромный чёрный кабан, до того злющий, что люди живо прозвали его Харахуром в честь бесчинствовавшего когда-то здесь атамана разбойников. Словом, прослыл этот Харахур необычным кабаном, как и Нуцал — непростым волком.
Не прошло и месяца, как стал Нуцал полноправным владыкой долины, подчинив своей воле и людей, и зверей. Его облик и повадки внушали удивление и страх. Ростом он превосходил всех когда-либо водившихся здесь собратьев. Если у тех мех обыкновенно грязновато-серый, то шкура Нуцала отливала серебром, на спине и шее переходившим в чернь. Поэтому ли, или по какой-то другой причине от остальных волков он держался поодаль и, в отличие от них, не заводил себе семьи. Свирепый, алчный и ненасытный, грабил он неосторожных путников, разорял овечьи отары, совершал набеги на аул. Что не отдавали ему добровольно, то он забирал силой, не гнушаясь отнять последний кусок у бедняка. Не знали люди, что под серой шкурой кроется трусливое сердце, и потому покорялись. На страхе слабого перед сильным держалась власть Нуцала.
Не то, чтоб обладал он особым умом или исключительной хитростью, но всё же знал больше остальных зверей о коварстве охотничьих ловушек и потому счастливо избегал их. Он скрывался от облав, обходил стороной волчьи ямы, ловко обирал капканы, но никогда не трогал отравленных приманок. Так снискал он славу неуязвимого.
Со временем обзавёлся он и свитой, как подобает всякому властелину, самой странной свитой, какая может окружать волка. Всюду следовали за ним, точно нукеры, два шакала. Они довольствовались остатками добычи Нуцала и, набрасываясь на пищу, нетерпеливо повизгивали, каждый на свой лад:
— Ах-ах-ах!
— Ох-ох-ох!
Так и прозвали их: Ах и Ох. Частенько сопровождал Нуцала кабан Харахур, да ещё лисица Макру, ворон Хар-Кар, заяц Кривоног, шах мышей Байтарман и жук Долгоносик удостоились его расположения.
Шли годы. Гремели войны. Грянул гром и раскололся царский престол в столице Империи. Кровавой волной прокатилась война, когда брат шёл против брата и сын восставал против отца. Горы содрогались от грохота пушек. Беспощадное время стирало с лица земли людей, смывало память о них. А волк Нуцал по-прежнему властвовал над безымянной долиной. Он не одряхлел, не обессилел, лишь голова поседела с возрастом. Старость не брала его, а ведь ни одному волку не удавалось прожить столько. Чуткими оставались уши Нуцала, острыми — зубы, зоркими — жёлтые колючие глаза. Незыблемым казался трон звериного царя, да только известно: нет в мире ничего вечного.
Пришёл однажды в аул старик по имени Хабибулла. Пришёл, осмотрел долину и нашёл землю плодородной. Никогда люди не сажали здесь ничего, да и не допустил бы Нуцал подобной дерзости в своих владениях. А Хабибулла, всем на диво, решил разбить в долине, где кустарник, да буйное дикотравье, настоящий фруктовый сад. С недоверием глядели люди на чудачества старика и ожидали со страхом, чем окончится его посягательство на царство Нуцала. Странный волк и вообще недолюбливал людей, но Хабибуллу возненавидел в особенности. Сколь велика была любовь народа к мудрому и доброму старику, столь сильна ненависть к нему волка. Известное дело: глупец презирает умного, злодей не терпит добродетели, бездарность завидует таланту. Так и злобный Нуцал преисполнился неприязнью к наглецу, дерзнувшему устанавливать на его земле свои порядки, учить людей смелости и рассказывать им о какой-то новой жизни, к которой необходимо стремиться. Никакой другой жизни не знал Нуцал и не признавал никакого иного права, кроме права клыка. Нечто пугающее, но вместе с тем смутно знакомое чудилось ему в старике. Но разве где-то видел он прежде это открытое лицо в паутине морщинок, этот лучистый взгляд с прищуром, эту седую бороду? Может быть, в горах, когда Хабибулла партизанил здесь в войну? Или ещё раньше? Нуцал не видел, Нуцал не знал.
Нуцал бесился, а поделать ничего не мог: власть ускользала из его лап. Понял он это в тот самый день, когда, обходя дозором долину, нос к носу столкнулся со стариком. Хабибулла поначалу не заметил волка, либо сделал вид, будто не заметил. Напевая, он знай себе копал ямки. Рядом на земле лежали саженцы с обёрнутыми мешковиной корнями. Нуцал с шумом втянул ноздрями воздух и, не тратя времени на приветствие, грубо окликнул чужака:
— Что ты здесь делаешь, старик?!
Дедушка Хабибулла отвлёкся от своего занятия и, оперевшись на заступ, спокойно отвечал волку:
— Сажаю деревья, как видишь. Вот это — тополя. Когда они вырастут, то шатром раскинут ветви над землёй, давая тень усталым путникам. А это вот — яблони. Сорт их неприхотлив, зато плоды крупны и сладки, как мёд.
— А спросил ты прежде моего разрешения?! — рявкнул Нуцал. — Я здесь хозяин, земля эта моя и я решаю, чему на ней расти. Я не позволю тебе распоряжаться здесь!
— Твоя земля? — насмешливо прищурился старый Хабибулла. — А вот кое-кто говорит обратное.
— Кто смеет?! — зарычал Нуцал так громко, что случившийся поблизости заяц Кривоног без памяти рухнул, задравши вверх лапки.
— Да вот он! — улыбнулся Хабибулла, указывая на древний дуб.
Волк жаждал растерзать несносного болтуна. Но не драться же, в самом деле, с деревом? Ощетинившись, он на всякий случай обошёл дуб кругом, зачем то копнул лапой землю у корней, но никого не обнаружил.
— Я не слышу его, — объявил Нуцал и презрительно фыркнул.
— Зато я слышу, — совершенно серьёзно ответил дедушка Хабибулла, — и полностью с ним согласен. Земля в долине принадлежит не тебе, Нуцал, а людям. Не нужен нам злобный тиран. Мира и благоденствия желаем мы, хочешь ты того или нет!
Дыбом поднялась чёрная шерсть на загривке Нуцала. Обнажились в яростном оскале громадные клыки. Засверкали глаза — ни дать ни взять уголья, выкатившиеся из костра. Прочим хватало и меньшего, чтобы себя позабыть от страха. Но не испугался, не дрогнул старик. Позабыв о грубияне, принялся он сажать деревца. Волк задыхался, будто слова Хабибуллы встали ему поперёк горла.
— Ты… Ты… Ты… — хрипел он и прорвало его наконец. — Я вырву с корнем твои саженцы! Я переломаю ветви на твоих деревьях! И щепки от них не останется! Ни одного дерева не вырастет в долине, слово Нуцала!
— Попробуй, — кивнул дедушка Хабибулла, не отрываясь от работы. — Знавал я одного Нуцала, который хотел сжечь персиковое дерево. Не помнишь ли, что с ним стало?
— Я тебя предупредил, — проворчал волк и удалился с гордо поднятой головой, пытаясь сохранить поруганное достоинство. Впервые повстречал он человека, не убоявшегося ни его угроз, ни его клыков. Зато на самого Нуцала Хабибулла нагнал страху. А ведь старик не повышал голоса, не колотил со всей мочи палкой о днище медного таза, как, бывало, делали загонщики. Он даже не замахнулся заступом и не схватил кремнёвое ружьишко. Кремнёвке далеко до знаменитого ружья «Зауэр Три кольца», а всё-таки и она способна стрелять. Нет, старый Хабибулла ничего из вышеперечисленного не сделал, а грозный Нуцал сбежал от него. Он не мог понять, чем напугал его старик, и оттого раздражался ещё больше.