По сути своей это вариация "Романа о Лисе", точнее даже, некоторых его ветвей, у фламандцев и немцев отщепившаяся от первоисточника и ушедшая в народ в виде самостоятельной версии. Вообще всяких вариаций и продолжений лисьей саги было создано порядочно, но вот именно эта прижилась наравне с "Романом". Действие из Франции перенесено во Фландрию и только местами перекликается с оригиналом, какие-то события видоизменены или упомянуты мельком. Потом уже и по этой версии стали сочинять вариации, потом она попала в Англию, где книгопечатник Уильям Какстон перевёл и издал её (собственно, этот вариант мы и рассмотрим ниже), ещё потом Гёте взял её за основу "Рейнеке-лиса". Если оригинальный "Роман" - это сборник историй, по большей части связанных лишь общими персонажами и с открытым финалом, то тут мы имеем отдельный законченный рассказ. Есть вариант в стихах, есть в прозе, есть версия для детей, где убраны фривольности, могут варьировать имена и детали (волк то умирает, то нет, пса зовут то Кортойс, то Вакерлос, кота то Тибер, как у французов, то Гинце). Мне зашла проза, поскольку она образнее. И, чего уж там - Изенгриму дан шанс на выживание.

История эта топчется по чувству справедливости прямо-таки кирзовыми сапогами. Зло и ложь торжествуют, плут и мерзавец не только остаётся безнаказанным, но и добивается славы и могущества, потешаясь над своими жертвами. Если в оригинале образ лиса неоднозначен и варьирует от весёлого пройдохи до откровенного мерзавца, то тут он чётко мерзавец. Если в оригинале лису временами таки достаётся за его делишки, то здесь управы на него нет. Если в оригинале Ренару часто приходится хитрить, чтобы добыть пищу или спастись от притеснений более сильных зверей, то тут он делает другим зверям гадости просто потому, что ему так нравится. Даже обычная охота представлена как разбойное нападение. Интересно, что Изенгрим вроде как тоже не травою питался, но на него не бегали с жалобами.

Кстати, в обеих версиях "Романа" с курочками, кроликами и овцами не так всё просто. Некоторые из них наделены именами собственными, должностями и гражданскими правами, трогать их равносильно уголовному преступлению. В то же время полным-полно рандомных безымянных курочек-зайчиков-овечек, которых Ренар и Изенгрим безнаказанно потребляют в пищу.

Мотивы ненависти лиса к волку, и в "Романе" шитые белыми нитками, здесь приобретают совершенно расплывчатый характер. Причём у французов далеко не во всех историях о лисе Изенгрим враждовал с Ренаром, у него там к лису вообще такая любовь/ненависть - если лис его не донимает, то волк по отношению к нему нейтрален или дружелюбен. Здесь же эти двое враги, причём с подачи Ренара. Образ Изенгрима тоже не обошёлся без изменений. Он по-прежнему грубоват и доверчив, не умеет хитрить, ненасытен и жаден, но вместе с тем его характер приобретает черты рыцарства и воспринимать его как глупого негодяя не получается ни в "Романе", ни здесь. Что касается приписываемой ему свирепости, то я её не заметила.

Весь сюжет строится на том, что лис, живущий по принципу "наглость второе счастье" устраивает другим животным всяческие каверзы, в случае предъявления претензий отбрехиваясь, мол "сам дурак виноват", нападает на всё тех же зайчиков-курочек сначала чтоб поесть, а потом уже для поглумиться над королём, дескать я нарушаю твои запреты и фиг ты мне что за это сделаешь, раз за разом подставляя недругов и насмехаясь над их несчастьями, выдумывая всё новые истории в своё оправдание. Звери, включая короля-льва, то ли непроходимо тупы, то ли лис так их убалтывает, что никто не замечает противоречий и явных небылиц в его рассказах. Либо просто боятся жаловаться, понимая, что обидчик всё равно отвертится, да их же и подведёт под монастырь. Особо циничен момент, где лис изъявляет желание отправиться в паломничество. Но для этого ему нужна котомка - давайте выдерем у медведя кусок шкуры на спине. А ещё нужны сапоги, надо снять кожу с лап Изенгрима, но я ж не садист все четыре лапы ему калечить, так и быть, давайте только передние ему обдерём, а вторую пару снимем с его волчицы, она всё равно дома сидит. Надо учесть, что волк жену очень любит и от её страданий больно и ему. В конце концов у Изенгрима падает лапша с ушей лопается терпение, он обвиняет лиса во лжи и вызывает на судебный поединок. И тут Ренар оказывается в затруднительном положении: отказаться от поединка значит признать себя лжецом, а согласиться равносильно смерти, поскольку волк крупнее и сильнее его. Однако ему ничего не остаётся кроме как принять вызов, попутно обвинив во лжи оппонента. На ристалище он использует нечестные приёмы - и все это видят, но никто не препятствует, насмехается над волком и пусть не без труда, но побеждает. Оболганный, опозоренный и искалеченный Изенгрим в одном варианте таки умирает, в другом скрывается в тёмной пещере, где и живёт до конца дней своих, в третьем выживает и подразумевается, что противостояние со временем возобновится, ибо этот Изенгрим, в отличие от того, что в "Романе", не станет льстить и подчиняться Ренару.

В истории присутствуют сюжеты многих знакомых с детства сказок и басен: хвост в полынье, волк и журавль, волк и лошадь, и проч, и проч. Может, отсюда все эти басни и пошли, а, может, наоборот, авторы насобирали в повествование кучу бродячих сюжетов. Кстати, хвост здесь теряет не волк, а волчица. Но при обстоятельствах, известных нам с детства. Точнее, почти при тех же, поскольку лис успевает ещё и снасильничать обездвиженную волчицу на глазах у волка, объяснив ему потом: ваще-т я пытался ей помочь, а не то, что ты подумал. Помимо технической стороны вызывает вопросы другой момент. Действие развивается после праздника Троицы, а контрольная лисова проказа, сломавшая терпелку Изенгрима, произошла зимой. Что-то долго он терпел прежде чем предъявить обвинение, хотя вот на другой случай с насилием пожаловался. И никто не поинтересовался, чёй-то волчица с начала сказки бегает без хвоста. Видимо, раньше волк или стыдился, или решал не связываться, а потом уж, когда терпелка иссякла, надо было раскрыть льву глаза на истинную суЧность лиса, да и вообще, как говорится, сгорел сарай, гори и хата, он и выдал. Но зло, как сказано выше, всё равно восторжествовало.