Конечно, не я первая обратила на это внимание при чтении "Собора...", и на данная тема не раз обсуждалась, но да, интересная деталь: Фролло, обращаясь к Эсмеральде, ни разу не назвал её по имени. "Девушка", "дитя" - а произнести "Эсмеральда" даже не попытался. Хотя наедине с собой он это делает. Через силу, сам же пресекая попытки назвать имя вроде как любимой женщины, но таки называет. В беседе с Гренгуаром - называет. А с самой девушкой - нет. Почему? Имя для него нечто сокровенное или тут какой-то психологический затык? Может, просто стеснялся? Бывает такое. Ничего остального не стесняешься, а назвать по имени - никак, и всё тут. Или корни проблемы глубже?