Соловки
Из вас ни один не очнётся
До кровавой, до судной звезды,
И ничьей-то слезой не прервётся
Горький сон ваш у вечной воды.
Не с того ли, так поздно прозревший,
Я у братской могилы поник?
Не с того ли такой сумасшедший
Здешних чаек отчаянный крик?
Не с того ли в безмолвном укоре,
Когда вспыхнет в столице салют,
Здесь, над яростным северным морем,
Безымянные тени встают?
Сергей Зяблинцев
***
Я отвечаю за безымянную эту церквушку,
неумолимо сползающую в овраг.
Я отвечаю за эту старушку,
по ледяному асфальту
боящуюся сделать шаг.
За каждую вырванную, помятую
страницу истории родной,
и, рождённый
в тридцать девятом,
я отвечаю
за тридцать седьмой.
За то, чтоб не повторился,
чтоб не вернулись
его кровавые поводыри,
чтобы выпрямленные не согнулись,
я отвечаю.
И ты.
Повтори!
Пётр Вегин
***
Когда вода под горлом,
Когда беда под сердцем,
Когда под ручку голод
Идёт с тобой по сенцам,
Когда кричат: "Спасите!",
Когда молчат: "Убейте!"
Тогда свой крест несите,
Тогда терпеть умейте!
Когда з/к я звался,
В воде стоял осокой,
Тогда образовался
Во мне мой свет высокий!
***
Всей камерой спрашивали:
- За что ты попал?
Не сказал.
А когда одолела жажда,
Глазами просил каждого:
- Пить!
Напоили. Глядим: уже спит.
В ужин хлеба не стал -
Ни мякиша, ни корки,
Застеснялся, как девица:
- Мне бы икорки...
Каюсь я,
Паюсной...
А когда уходил на этап,
Вздохнул на прощанье:
- Я слаб!
За четыре зимы
За плечами четыре тюрьмы!
Так и не узнали:
Кто он? Что он?
Кроме того, что арестован.
Баллада об испуге
Мокрый булыжник, площадь как зеркало.
В ней Блаженный, весь, как живой.
В это время машина ехала,
Неподвижен был профиль седой.
Это Сталин!
В его машине,
Словно в камере одиночной,
Руководитель неустрашимый,
Коммунистически непорочный.
Смотрит, смотрит, глазам не верит,
Рядом с ним, ну, чуть-чуть левее,
Место Лобное в красных лужах.
- Это кровь! - он воскликнул. - Ужас!
Успокойся, великий вождь,
Эти лужи наделал дождь!
А окрасил их красный закат,
Он маляр, но работал за так,
Как твои заключённые где-то!
Не спалось ему до рассвета,
Кровь стояла в его глазах,
Бабы плакали на возах!
***
Почта - протяжная песня ямская!
От Ялуторовска до Читы
Даль запела, меня лаская,
И раскрыла голодные рты.
Колокольчик, железное било,
Закричал в серой мгле степей.
Не родная мать разбудила -
Лай овчарок и лязг цепей.
Стройся!
Я во второй пятёрке.
Рядом слесарь, седой туляк.
Не по-доброму у каптёрки
Чебулинские волки скулят.
Накормите их! Мы потерпим,
Нас напоит, накормит река.
Ничего не значат потери,
Если выбросят тело з/к.
Ты куда глядишь, забубенный?
С места тронешься - пуля в лоб.
Путь страдальческий мой пройденный,
Ты осел во мне, как сугроб.
Виктор Боков
"Юность", №10 (401), 1988 г.